Несообразность
Шрифт:
– Доброе утро, джентльмены, – обратился я к детективам. – Могу я принять участие в расследовании?
– А, мистер Тин!
Большегубый рот здоровяка Фоли, казалось, не принимал ни малейшего участия в формировании слов, он лишь узкой щелью приоткрывался, чтобы выпустить их, неряшливых и стертых так, что разобрать стоило немалого труда. Сейчас, как и всегда, когда мне случалось заговаривать с ним, на лице его было неуловимое насмешливое выражение, точно ему хотелось чем-то досадить мне, и вообще у него был вид такой, будто в каждом моем слове и действии он находил
– Об этом же я и толкую своим ребятам: участие – это как раз то, что нам нужно, – продолжал упражняться в своем тяжелом остроумии сержант. – Какой-то мошенник обчистил этот магазинчик. Расследование мы почти закончили, но вы, как я вижу, из тех, кто умеет хранить тайну, а потому не возражаю – можете покопаться в грязном белье, как мы говаривали в добром старом Гарварде.
Мне еще пока было не дано вникнуть в причуды сержантского ума, и я не знаю, почему принадлежность к вышеупомянутому учебному заведению вызывает у сержанта Фоли такую смешливость; мне трудно также понять то удовольствие, которое он находит в постоянном употреблении этого названия при мне, который, как я уже не раз втолковывал ему, учился совершенно в другом университете.
– Произошло, по всей вероятности, следующее, – продолжал он. – Сюда влетел, причем в единственном числе, какой-то малый, направил пушку на мистера Барнабла и его помощника, выгреб все, что было у них в сейфе, и отвалил, наступая по дороге на людей, которые возникали у него на пути. Затем рванул по Пауэлл-стрит, вскочил в какую-то машину и... что бы вам еще хотелось знать?
– Когда это произошло?
– Сразу после двенадцати, мистер Тин, самое позднее – минуты в две первого, – сказал мистер Барнабл. Он приблизился ко мне и стал рядом. Его карие глаза расширились от возбуждения, но следов смятения на круглом смуглом лице не было – от кражи он был застрахован в компании, которую представлял сейчас я.
– Он приказывает нам с Джулиусом лечь на пол за стойкой, опустошает сейф и, пятясь, выходит. Я велю Джулиусу подняться и взглянуть, ушел он или нет, но тут этот человек в меня стреляет. – Плоским пальцем мистер Барнабл указал на дырочку в задней стене под самым потолком. – Больше я Джулиусу вставать не разрешал до тех пор, пока не удостоверился, что грабителя уже нет. Тогда-то я позвонил в полицию и в вашу контору.
– Был ли в магазине к моменту появления грабителя еще кто-нибудь, кроме вас с Джулиусом?
– Нет. Минут, наверное, пятнадцать к нам никто не заходил.
– А смогли бы вы узнать грабителя, если бы увидели его снова, мистер Барнабл?
– Смог ли бы я его узнать? Послушайте, мистер Тин, а смог бы Карпентер узнать Демпси?
Этот контрвопрос, казавшийся совершенно неуместным, должен был, видимо, послужить утвердительным ответом.
– Будьте добры, опишите мне его, мистер Барнабл.
– Лет примерно сорока, крепкий на вид, вашего примерно роста
Рост и вес у меня средний, и комплекция моя скорее средняя, так что в известном смысле и я выглядел похожим на грабителя, и все же, на мой взгляд, ювелир поступил довольно бестактно, начав описание подобным образом.
– Рот у него, кажется, запавший, губ почти не видно, а нос длинный и приплюснутый, на лице шрам. Настоящий бандит!
– Не сможете ли описать шрам, мистер Барнабл?
– Шрам на щеке, ближе к уху, и довольно длинный – от кепки до нижней челюсти.
– На какой щеке, мистер Барнабл?
– На левой, – неуверенно произнес он, взглянув на Джулиуса, своего молодого помощника с резкими чертами лица.
Джулиус кивнул, и ювелир повторил, теперь уже более твердо:
– На левой.
– Как он был одет, мистер Барнабл?
– Синий костюм и кепка – та, что у сержанта. Больше ничего особенного я не заметил.
– А глаза, волосы, мистер Барнабл?
– Не помню.
– Что именно он взял, мистер Барнабл?
– У меня еще не было времени проверить, но все неоправленные камни из сейфа – в основном бриллианты – пропали. Тысяч на пятьдесят, не меньше.
Нехолодно, с иронической улыбкой взглянул на ювелира:
– Вы, конечно, понимаете, мистер Барнабл, что, если нам не удастся вернуть камни, страховая компания потребует доказательств покупки каждой недостающей драгоценности.
От смущения его круглое лицо сморщилось.
– Но уж на двадцать пять тысяч точно, чтоб у меня язык отсох, мистер Тин.
– Взял ли он еще что-нибудь, кроме бриллиантов, мистер Барнабл?
– Камни, а еще в сейфе было немного денег – около двухсот долларов.
– Пожалуйста, составьте немедленно список, мистер Барнабл, и как можно точнее опишите каждый недостающий предмет. Ну, сержант, какие у вас сведения о дальнейших действиях грабителя?
– Э-э... удирая, он столкнулся с миссис Долан. Она вроде бы...
– У миссис Долан открыт здесь кредит, – отозвался ювелир из задней части магазина, куда они с Джулиусом удалились, чтобы исполнить мою просьбу.
Сержант ткнул большим пальцем, в сторону женщины, стоявшей слева от меня.
На вид ей было лет сорок. Веселые карие глаза. Живое румяное лицо. Одежда аккуратная, хотя ни новой, ни модной назвать ее было нельзя, да и вся ее внешность вызвала вдруг в моей памяти эпитет «способная», эпитет, справедливость которого подтвердилась впоследствии бодрящей свежестью латука и сельдерея, выглядывавших из ее хозяйственной сумки.
– Миссис Долан – управляющая одного из многоквартирных домов на Эллис-стрит, – закончил ювелир, а мы с женщиной обменялись улыбками и кивнули друг другу.
– Спасибо, мистер Барнабл. Продолжайте, сержант Фоли.
– Это вам спасибо, мистер Тин. Она, кажется, пришла сюда с очередным взносом за купленные часы и только было ступила на порог, как этот бандит, пятясь, наткнулся на нее и оба полетели кубарем. Мистер Найт, вот он, увидел свалку, вбежал, сбил с головореза кепку, вышиб пушку и бросился за ним вдогонку.