Несостоявшийся стриптиз (сборник)
Шрифт:
Полицейские поговаривали, что при теплой погоде они, то есть правонарушители, сползаются отовсюду, как тараканы. Сотрудники Восемьдесят седьмого участка никогда не могли посетовать на безделье, но уже давно заметили, что в холодную погоду преступлений совершается гораздо меньше, чем в теплую. Зимой голова больше болела у пожарников. Хозяева многоквартирных домов не очень-то разорялись на теплоснабжение, несмотря на все предписания отделов здравоохранения, и потому в квартирах трущобных районов возле Колвера и Эйнсли было лишь немногим теплее, чем в иглу эскимоса. Обитатели трущоб, сражаясь с плохой электропроводкой,
У человека, обхватившего руками патрульного, в грудь вонзилась стрела. Разумеется, была вызвана «скорая», но никто не знал, что делать с беднягой до прибытия врачей. Полицейским еще никогда не приходилось иметь дело с человеком, которому в грудь вонзилась стрела, кончик которой выступал из спины.
— Какого черта ты его сюда притащил? — допрашивал Хэл Уиллис патрульного.
— А что мне было делать? Оставить его бродить по парку? — пробормотал тот.
— Это было бы самое разумное, — прошептал ему на ухо Хэл. — Пусть с ним возились бы ребята из управления больниц. Ты понимаешь, что этот парень запросто может подать на нас в суд за то, что его приволокли в участок.
— Ты так думаешь? — произнес патрульный и побледнел как полотно.
— Ладно, садитесь, — сказал Уиллис раненому. — Что с вами приключилось?
— В меня всадили, стрелу.
— Это я вижу. Присядьте. Вы меня слышите? В чем, собственно, дело?
— В меня всадили стрелу, — повторил раненый.
— Кто?
— Не знаю. Разве в нашем городе есть индейцы?
— Сядьте, — в третий раз сказал Уиллис. — Сейчас приедет «скорая».
— Лучше уж я постою.
— Почему?
— Сидеть больнее.
— Но крови вроде мало, — сказал Уиллис.
— Знаю, но все равно больно. Вы вызвали «скорую»?
— Да, я же сказал, она скоро приедет.
— Который час?
— Около одиннадцати.
— Я гулял в парке, — говорил раненый, — потом почувствовал острую боль в груди. Решил, что у меня закололо сердце. Потом гляжу — в груди стрела.
— Сядьте, не действуйте мне на нервы!
— А что «скорая»?
— Говорят вам, едет.
По клетке для задержанных расхаживала блондинка в белой блузке и короткой коричневой юбке. Она подошла к решетке, схватилась за нее руками и сердито крикнула:
— Я ничего такого не делала! Отпустите меня!
— Патрульный говорит обратное, — заметил Карелла. — По его словам, вы полоснули
— Он это заслужил.
— Вы задержаны по обвинению в разбойном нападении первой степени, — сообщил ей Карелла. — Как только вы успокоитесь, я возьму у вас отпечатки пальцев.
— Я не собираюсь успокаиваться.
— Но и мы никуда не торопимся.
— Знаете, что я сделаю?
— Знаю. Вы успокоитесь, дадите нам взять у вас отпечатки пальцев. И если у вас в голове осталась хоть капля здравого смысла, вы будете молить Бога, чтобы ваш приятель не сыграл в ящик.
— Лучше бы он сдох. Ну-ка сейчас же отпустите меня, кому говорят?!
— Ни в коем случае. И не вопите так, а то у меня лопнут барабанные перепонки.
— Я сейчас разденусь догола и скажу, что вы пытались меня изнасиловать.
— Мы будем рады посмотреть на вас без одежды.
— Думаете, я шучу.
— Хэл, девушка хочет устроить нам стриптиз.
— Вот было бы здорово, — отозвался тот.
— Суки поганые! — крикнула девушка.
— Милые речи, — отозвался Карелла.
— Думаете, я не разденусь?
— Делайте, что хотите, — сказал он и направился к патрульному, который стоял рядом с двумя юнцами, прикованными наручниками друг к другу и к дубовому столу, на котором стояло оборудование для снятия отпечатков пальцев.
— Ну, Фред, что тут у тебя?
— Врезались на «кадиллаке» в витрину магазина на Стеме, — сказал патрульный. — Оба наширялись. А машину украли два дня назад на Южной стороне. Она в списке…
— Раздевайся, крошка, покажи нам свои сиськи! — крикнул один из парней девице.
— А мы подтвердим, что они на тебя напали, — подхватил второй.
— Кто-нибудь пострадал?
— Нет. В магазине был только владелец, да и тот находился за прилавком.
— Ну так что скажете? — спросил Карелла молодых людей.
— В каком смысле? — поинтересовался первый, с длинными черными волосами и бородой. Он был в джинсах, полосатой рубашке и коричневой куртке. Время от времени он бросал взгляды на клетку, по которой снова стала расхаживать девица.
— Вы действительно въехали на машине в витрину?
— На какой машине?
— Голубой «кадиллак», который был украден в среду у дома шестнадцать ноль четыре на Стюарт-плейс, — напомнил патрульный.
— Это вам приснилось, — сказал первый.
— Ну, давай снимай блузку, красотка, — крикнул его приятель. Ростом пониже первого, с длинными каштановыми волосами и серыми глазами. Одетый в грубые коричневые брюки и мексиканское пончо. Рубашки не было. Он поглядывал на клетку, обитательница которой застыла у двери, словно обдумывая следующий ход. — Ну, давай! — снова крикнул он. — Или ты струсила?
— Заткнись, шпана! — отозвалась девица.
— Итак, вы украли машину, — продолжал Карелла.
— Не понимаю, о какой машине речь, — сказал первый парень.
— В которой вы врезались в витрину бакалеи.
— Мы не ехали в машине, приятель, — сказал первый.
— Мы летели! — сказал второй, и оба дико захохотали.
— Пока не будем оформлять арест, Фред, — сказал Карелла. — Пусть сперва придут в себя. Отведи их к сержанту Мерчисону, скажи, что они так наширялись, что не подозревают о своих правах. — Он обернулся к ближайшему из парней и спросил: — Тебе сколько?