Несовместимость
Шрифт:
– Затем, что я не собираюсь пускать тебя в свою машину в пропахших камерой тряпках, - ответил родитель. – Неизвестно, что ты мог здесь подцепить. Снимай всё до нитки и надевай чистое.
– Помыться бы для начала…
– Позже помоешься, - отрезал Горин-старший. – Сначала отвезу тебя в городскую квартиру, там примешь душ и ещё раз переоденешься – уже в нормальную одежду, а эту тоже на выброс. У нас дома младенец, если ты не забыл.
– Забудешь тут, - буркнул Егор, принимаясь за дело.
После переодевания
«Причём, в прямом и переносном смысле, - горько усмехнулся про себя Егор. – Теперь я ничем не связан. И даже эти штаны мне не принадлежат. Можно сказать – гол, как сокол!»
– В машину, - сердито понукнул его отец. – У меня много дел, но вместо того, чтобы ими заниматься, я вынужден подтирать тебе сопли.
Домой они добрались уже к обеду.
– Егорушка!
Мать выскочила им навстречу.
– Ребёнок с кем? – сердито одёрнул её отец.
– С няней, - ответила та. – Егорушка, Агата так подросла! Уже пытается переворачиваться! Да-да, я сама удивлена, но так и есть! Удивительная девочка! Ты, наверное, очень по ней соскучился? Идём, она сейчас как раз не спит.
– Погоди, мать, - остановил её Горин-старший. – Гошка только из поездки вернулся, с тяжёлых переговоров. Его надо в баньке попарить, потом накормить и спать уложить.
– В баньке? Что ж ты не сказал раньше, я бы давно приказала запустить сауну, - всплеснула руками Римма Евгеньевна. – Егорушка, хоть удачные переговоры были?
– Удачные, - буркнул тот и отстранился. – Мам, я правда очень устал. Извини, поем у себя.
Хотелось вывалить на неё всю правду, накричать на отца, разбить что-то… Хоть вон ту вазу. Или сорвать картину со стены и надеть её ему на голову.
Отец так гордится своей коллекцией! И хоть она, по меркам знатоков, невелика, зато в ней присутствуют только подлинники. А некоторые картины стоят целое состояние.
«Интересно, как он будет выглядеть с хомутом на шее из картины какого-нибудь..., - Егор покопался в памяти, выискивая имена художников, – Шагала? Если отнять у папаши одну из его дорогостоящих игрушек, он поймёт, как несправедливо поступил с родным сыном? Пожалеет, что сотворил с моей жизнью? И не просто пожалеет, а захочет ли всё исправить?»
И сам себе ответил – нет, только ещё больше разозлится. Со всеми из этого вытекающими…
Но если на какое-то время стать послушным, если убедить отца, что сын смирился, принял свою участь, то…
Появится шанс если не исправить, то хотя бы поквитаться!
Горин-младший послал матери кривую улыбку и поднялся в комнаты. Туда, где жил, пока не женился и не обзавёлся собственной недвижимостью.
Вошёл, огляделся – никаких перемен! – и, не раздеваясь, упал на кровать.
В этот день его больше никто не трогал.
Егор в полудрёме-полуяви представлял, как отвергает
А ещё ему представлялось, что Анне несладко замужем за Дивиным. И она очень жалеет, что ушла от него, Егора. Плачет и зовёт: «Приди, спаси, забери нас!»
И он поможет, конечно. Но сначала насладится её мольбой и раскаяньем. Так сказать, преподаст урок на будущее, чтобы Анютка и думать не смела своевольничать.
Утром вместе с солнцем в спальню вошёл Горин-старший.
– Вставай, лежебока! Есть новости. Но сначала приведи себя в порядок и спустись к завтраку. Да рожу поприветливее сделай, у нас дорогие гости.
«Мне только гостей и не хватало!» - мрачно подумал Егор.
Но опять же решил с отцом не спорить, а молча оделся и спустился в гостиную.
И на мгновение остолбенел – гость на самом деле оказался дорогим.
Причём в прямом смысле.
И не гость, а гостья.
– Что, Европа уже надоела? – вместо приветствия буркнул он.
– И тебе здравствуй! – Олёна картинно промокнула уголок глаза невесть откуда появившимся платочком. – Прости, но я поняла, что не могу жить вдали от дочери.
– Ты подписала отказ от ребёнка, - едко заметил Егор.
И мысленно себя одёрнул: «Какая теперь разница, девчонка-то не моя! Правда… растить её, похоже, всё равно придётся мне…»
– Осознала, что поторопилась, - Талова скромно потупила глаза. – В общем, Егорушка, я больше никуда не уеду.
Егор напрягся, стиснул кулаки и сделал шаг вперёд, но не успел ответить, как вмешался отец.
– И правильно! – перетягивая внимание на себя, громко произнёс Горин-старший. – Мы с Риммой Евгеньевной всецело тебя, Олёнушка, поддерживаем. Ребёнок должен расти с родной матерью и в полной семье! Как ты знаешь, Гоша уже свободен, недоразумение с твоим отказом от малышки я улажу. А на следующей неделе распишетесь.
И бросил предупреждающий взгляд на сына.
– Вечером твои родители, Олёна, приглашены к нам на ужин. Заодно и обсудим, как и где вам жить дальше. Егор, ну что ты стоишь, словно чужой? Подойди уже к невесте, поцелуй и проводи к столу. Или ты ей не рад?!
– Рад! – огрызнулся тот. – Мой восторг не передать словами! – бросил Горин-младший.
И хотел добавить что-нибудь едкое, но поймал предостерегающий взгляд родителя и, нацепив на лицо резиновую улыбку, молча протянул руку будущей жене.
– Да, да, садитесь! – засуетилась Римма Евгеньевна. – Светлана, подавайте!
– И давно ты вернулась в Россию? – помогая Олёне занять место за столом, поинтересовался Егор. – Кстати, почему к нам? Надо сказать, был удивлён, обнаружив тебя в нашей гостиной. Я бы не хотел…