Неспешность. Подлинность (сборник)
Шрифт:
Он склоняется к ней, берет ее за руки и произносит ободряющим тоном:
— Забудьте о своем ребенке, Анна, забудьте о своих мертвецах, подумайте о жизни!
Он улыбается ей. Потом делает рукой широкий жест, словно желая обрисовать нечто необъятное
— О жизни! О жизни, Анна, о жизни!
Эта улыбка и этот жест вселяют в нее ужас. Она встает. Она дрожит. И голос ее тоже дрожит:
— О какой жизни? Что вы называете жизнью?
Бездумно заданный ею вопрос влечет за собой другие: а что, если все это уже смерть? если все это и есть смерть?
Она отбрасывает стул, он катится через весь зал и стукается о стену. Она хочет закричать, но не может вспомнить ни единого слова. Только нескончаемый и нечленораздельный вопль вырывается у нее изо рта:
— А-а-а-а!
50
— Шанталь! Шанталь! Шанталь!
Он сжал в объятиях ее сотрясающееся от крика тело.
— Проснись! Это все неправда!
Она дрожала у него в объятиях, а он все твердил ей, что это неправда.
Она повторяла за ним: «Да, это неправда, это неправда», и мало-помалу, мало-помалу приходила в себя.
А я задаюсь вопросом: кому все это приснилось? Кто высмотрел во сне эту историю? Кто ее выдумал? Она? Он? Они оба? Каждый для другого? И с какого момента их реальная жизнь начала превращаться в обманчивую фантазию?
51
Я вижу оба их лица, в профиль, они освещены слабым светом ночной лампы: затылок Жан-Марка утопает в подушке, лицо Шанталь склонилось сантиметрах в десяти над ним.
— Я больше не упущу тебя из виду, — говорит она. — Буду смотреть не отрываясь.
И после паузы:
— Мне страшно мигать. Страшно, что за тот миг, когда мой взгляд гаснет, на твое место может проскользнуть змея, крыса или другой мужчина.
Он пытается чуть приподняться, чтобы коснуться ее губ.
Она качает головой:
— Нет-нет, я хочу только смотреть на тебя.
А потом:
— Я оставлю лампу гореть всю ночь. Все ночи.