Несравненное право
Шрифт:
— Преступившего? — это было первое слово, произнесенное Лупе после того, как она замолчала, по четвертому кругу рассказав якобы свою историю.
— Именно. За Годоем тянется такой шлейф недозволенной магии, что мой Кристалл сходит с ума. Узурпатора нужно остановить, потому что иначе он сотворит такое, что Проклятый в сравнении с ним покажется деревенским шарлатаном. Я сейчас расскажу вам, что я знаю, а вы решите, можно мне после этого верить или нельзя.
Молчание. Испытывающий, внимательный взгляд… «Так, это уже лучше. Ну что ж, молчи. Молчи и слушай, нареченная Леопиной. Я рад, что не сжег тебя год назад, хотя не поклянусь, что не сделаю этого, когда все кончится».
Гонтран
— Михай Годой связан с каким-то пока еще малопонятным культом, гнездовье которого раньше, видимо, находилось в Тарске, а теперь перенесено в Таяну в район Вархи. Является ли сам Годой адептом этого культа? Не уверен, поскольку он в равной степени заигрывает со всеми, кто может помочь ему утвердиться на троне. Он ведет переговоры с клириками, и у меня есть сведения, что некоторые из них пока тайно, но перешли на его сторону. Большие надежды наш друг возлагал на орден святой Циалы, оспаривающей первенство у эрастианцев, но случилось так, что реликвия, переданная Годоем ордену, исчезла, а с ней и надежда на помощь циалианок.
Я пытался разузнать, что там произошло и кто перебил эскорт и похитил реликвию. Это могли быть люди самого Годоя, если он вдруг передумал, или циалианские рыцари, если орден не захотел выполнять свои обязательства. Это могли быть, хоть и сомнительно, эрастианцы, таянцы или тарскийцы, играющие свою игру за спиной Годоя и пожелавшие разрушить намечающийся союз, это могли быть, не правда ли, Леопина, арцийские регулярные части, отступившие не на Гверганду или Кантиску, а на Фронтеру. Но это НЕ могли быть фронтерские крестьяне, однако виновными было велено считать именно их. Я видел указ регента, которым он передавал фронтерские земли во владение гвардейцам-южанам, а местных велел переселить в Таяну. Зачем? Земли хватает и до Гремихи, и за ней… А еще раньше в Таяну препроводили тех военнопленных, которые не пожелали присягнуть Годою, а потом арцийских нобилей, которые тайно или явно не приняли нового императора. Что там, нареченная Леопиной, как ты думаешь?
Женщина продолжала молчать, но в ее глазах враждебность и обреченность уступили место напряженному вниманию. Судебный маг сделал еще глоток и собирался продолжить, но не успел.
Резкий, требовательный стук в дверь заставил чашку в холеной руке дрогнуть. Часть горячей жидкости пролилась на кота, который, недовольно мявкнув, шлепнулся с колен и юркнул под стол.
Стук повторился.
— Именем императора, — кто-то за дверью говорил громко и напыщенно, но толстые, окованные медными полосами доски гасили звуки. — Бывший судебный маг Гонтран Куи, приказываю открыть!
«Бывший», одного этого слова было достаточно, чтобы понять — это конец. Болдуэн! Это ничтожество не могло найти лучшего времени, чтоб нанести удар. Охотясь на дракона, Гонтран позабыл про гадюку, а та своего не упустила. План ре Прю очевиден и незатейлив, как сапог. Его потенциальный преемник погибает, защищаясь, а защищаться и погибнуть придется — живым его не выпустят. Он сопротивлялся — значит, он предатель. Старик Трюэль от него откажется — горе побежденным, а Прю окажется на коне и весь в белом. Лупе же, вернее Халина, под пытками подтвердит всю возведенную на него напраслину, станет ненужной и умрет. Очень простой план и беспроигрышный, потому что он, старый осел, потрясенный встречей с Лупе, позабыл выставить защиту, о чем не замедлил узнать ре Прю и его приспешники.
Но одного этот мерзавец не учел. Того, что попал в точку. Выдуманный им заговор против императора существует
— Леопина, — Куи говорил шепотом, хотя те, за дверью, вряд ли могли подслушать, — меня сейчас будут убивать. На это потребуется какое-то время, за которое ты должна выбраться из города. Сообщи Аррою… Не перебивай! У нас и так нет времени. Сообщи Аррою, что в Таяне существуют два капища, большое — в Вархе, и малое, недалеко от Лисьих гор. Его нужно уничтожить в первую очередь, так как именно там Годой черпает силу. Запомнила?
Лупе, неловко сглотнув, кивнула головой:
— Скоро Годой объявит себя главой Церкви. Феликса и Рене назовут еретиками и Преступившими, народу покажут несколько чудес и так далее. Потом он осадит Кантиску. Это второе. Теперь третье. Вы, дорогие мои резестанты [122] … хоть сейчас не отнекивайся… Вы изрядно раздразнили тарскийского кабана, и весной, когда Гремиха станет проходимой, ждите гостей… Решено от Фронтеры мокрого места не оставить. Этим займутся зимующие в Таяне тарскийцы и гоблины, которые подойдут весной. Узурпатор локти грызет, что отправил горцев на Адену, мешали они ему тут, видите ли. Да, в чем-то мешали, а в чем-то были незаменимы!
122
Резестанты — регулярные и нерегулярные части, объединившиеся в армию, выступающую против войск официальных правителей. Слово введено Анхелем Светлым во время его второго восстания.
Сильный и вместе с тем мягкий удар в дверь — казалось, на нее бросилась кошка размером с буйвола — прервал мага на полуслове.
— Короче, гоблины и тарскийцы сожрут вас, выжгут Фронтеру и заявятся в Мунт, если вы чего-нибудь не удумаете. И последнее и самое главное. В заклинаниях Годоя явственно просматриваются две составляющие. Одна — грубая и древняя, и другая, даже не магия, а тень ее, но это гораздо опаснее. Я не успел понять, что это такое, так что уж вы сами. А теперь уходи. Сюда, скорее, — Куи приложил руку к камину, и казавшаяся вечной кладка расступилась. Маг сунул в руку Лупе тяжелый мешочек: — Пригодится!
Та отдернула руку, словно обжегшись…
— Не швыряйся золотом, девчонка, — прикрикнул Гонтран. — Тебе оно еще понадобится, а вот мне нет. Так, — он оглядел стол и повторил: — …так, кинжал, плащ, Кристалл Поиска — их сейчас в Арции мало осталось… Сапоги великоваты, ну да ладно… Этот амулет позволит тебе пройти моей дорогой. А кольцо это вынеси и брось… В реку или в болото. Это от отца. Не ахти что, но не хочу, чтобы этим досталось…
Затем настал черед кота, изогнувшегося в воинственной позе на разоренном столе. Гонтран замотал бедолагу в скатерть и всунул Лупе в охапку.
— Все! Пошла!
— Тарра проклянет тебя, если ты лжешь, — прошептала Лупе.
— А тебя она проклянет, если ты не выживешь! — рявкнул Куи, заталкивая Леопину в узкий проход за камином, который немедленно исчез. Больше о женщине он не думал — выберется, не может быть, чтоб не выбралась, иначе все было бы ЗРЯ, а люди сильные, умирая, подобных мыслей к себе не подпускают.
У Куи еще оставалось какое-то время — те, за дверью, решали, кому и с чего начинать. Слышался глупый и уверенный голос Болдуэна, взволнованно переговаривались заклинатели, в отличие от Прю понимавшие, с КЕМ им придется бороться, и очень хотевшие жить. Маг улыбнулся, в одном он не сомневался — усатого пащенка он прихватит с собой, но сначала заставит заплатить за все несбывшееся. Колдунья, надо полагать, к этому времени будет где-то под Льюферой, а начало хода будет накрепко завалено.