Нэстэ. Новые миры
Шрифт:
Краэс замер, глядя в темнеющее небо. Боль от ран куда-то ушла, вспугнутая отчаянием. Все, что он вспомнил, это полные надежды глаза сына, уверенного в том, что отец сможет их защитить, все понимающий, полный ужаса взгляд спутницы, так и не сумевшей убить их ребенка. Это он не смог дать ей время. Он не справился. И теперь уже ничего не вернешь.
Краэс выгнулся, лёжа на траве, и тихо завыл от отчаяния..
– Тихо парень.
– Торопливо зажал ему рот старейшина.
– Прошлого уже не вернуть. Твоя семья уже не принадлежит нашему племени. Но боги позволили тебе выжить и остаться на свободе. Есть другие селения племени.
Голос старейшины доносился как будто из далека и с трудом пробивался сквозь отчаяние. Он нес не успокоение, а осознание того, что уходить ещё рано. Предки поймут, принявшего и проигравшего бой. Но никто не захочет встречаться со сбежавшим в мир вечной охоты трусом. Боги действительно дали ему шанс поквитаться с Врагом. Сегодня он перестанет считать себя охотником. Теперь он будет охотиться только на солдат Врага.
Вот только почему так больно? Вспомнилось, что у старейшины Карэна в деревне оставалась только спутница, прошедшая с ним всю жизнь. Его дочь еще несколько лет назад переселилась в деревню, стоящую в пяти днях пути вниз по реке. И вроде даже она ждет ребенка. Старейшине было куда идти. А он? Он пойдет с ним и будет ждать врага на новом месте.
...
Умом Ильсани понимала, что уходить уже поздно. Враг еще ночью отрезал им все пути к отступлению. Но она все же на что-то надеялась даже тогда, когда старейшины деревни рухнули под залпом из палок пришельцев. Она знала, как должна поступить. У неё даже был специально приготовленный для этого нож. Лассан даже прижался к ней спиной и запрокинул голову. Только зря он встретился с нею взглядом. Она промешкала и не смогла вовремя заставить себя перерезать горло своему первенцу. А потом стало поздно. Ее сбили с ног, выхватили ребёнка из рук и связали. А потом она лежала и с отчаянием смотрела как погасли навсегда погасли веселые глазки сына и поникли его плечи. Как он мертвым взглядом окинул ее и отвернулся, чтобы взять из рук хозяина ошейник и одеть его себе. В душе, там, где обычно присутствовали ласковые эмоции спутника жизни и озорное веселье сына, было пусто и темно.
Связанную, её быстро осмотрели, не особенно церемонясь с одеждой, признали годной для своих целей и отвели к ещё нескольким таким же несчастным как она. Враг решил, что ему нужны молодые тела. Кто-то должен был рожать рабов на новых фермах.
Вступив в круг обреченных, Ильсани апатично осмотрелась, отмечая знакомых. Не по далёк сидела Энна, пустым взглядом глядя в сторону разгорающегося пожара. Где-то там сгорело тело её младшего сына, не успевшего даже встать на хвост. Рядом с нею, не открывая глаз, лежала связанная Аяна.
Ещё несколько женщин неотрывно смотрели туда, где враг собирал детей. Механические фигурки с некогда веселыми, а теперь опустевшими глазками. Их даже не связывали. Новые хозяева отдавали приказы и были уверены, что они будут выполнены. Враг не оставил им шанса на свободу.
Ильсани ощутила новый приступ отчаяния. Она не смогла выполнить приказ спутника и убить малыша. Это по ее вине их мальчик обречен на жизнь раба без шанса вернуться себе свободу.
Никто в их немногочисленной группе не общался. Каждая в одиночку переживала свое горе и не пыталась сочувствовать другим.
Захватчики никуда не спешили. Ценный груз они погрузили в телеги, и процессия неспешно двинулась
На берегу с треском догорали деревянные постройки. На клубы дыма и запах горелого мяса начали слетаться падальщики.
А река продолжала равнодушно нести свои воды и уносила вниз обуглившиеся и еще дымящиеся обломки домов.
...
Сплошная стена снежной пыли неслась с порывами ураганного ветра и скрывала все, что могло бы находится на расстоянии дальше нескольких шагов. В особо сильные порывы в снежном мареве начинала растворяться даже вытянутая рука. Правда, вытягивать ее полностью тоже не получалось. Ветер сбивал с ног. Снег скручивался в тугие жгуты, хлеставшие одинокую бредущую фигуру, закутанную с головы до ног в меховую шубу. Одинокому путнику приходилось удерживать свою защиту от холода изнутри, ради сохранения остатков тепла.
Бредущему старому куэрхи из племени Аэнхов было уже все равно. Он слишком долго брел по этой ледяной пустыне, чтобы надеяться увидеть хоть что-то, кроме ледяного поля слегка припорошенного свежим снегом. На этом леднике ветра с такой силой гнали снег, что на ровной поверхности моментально образовывался наст, способный держать пешего куэрхи. Все, что оказывалось спрессовано в этот наст, подхватывалось новым порывом и неслось куда-то дальше. Снежные струи неслись понизу, время от времени скрывая даже переступающие ноги, а иногда с порывами взлетали вверх, норовя достать до незащищенных глаз, смешивались с теми, что неслись к земле и закручивались в своей пляске вокруг идущего.
Карэн был стар. Очень стар, чтобы надеяться на чудесное спасение. Все, что он мог сейчас сказать себе в утешение, что уходит к предкам свободным куэрхи и последним из племени Аэнхов. Все, кто поверил и ушел за своим старейшиной в поисках более гостеприимного мира, теперь лежат далеко позади, отмечая бесславный путь бегущих от своей судьбы куэрхи.
Правда, оставался ещё один представитель некогда славного племени. Когда-то, раса куэрхи была многочисленной и свободной, в которой можно было насчитать десятки племён. Не всегда дружно живших, в своем одноименном мире. И еще даже на его памяти они населяли сразу еще два благословенных мира и не знали неудачи в охоте. Племенные охотничьи угодья простирались на десятки дневных переходов только в родных мирах и через Норы распространялись в миры Урэны. Там нельзя было жить. Те, кто пытался это сделать, очень быстро заболевали или погибали от когтей их обитателей. Но охота там была еще богаче, чем дома. Хоть и не всякий раз число вернувшихся охотников совпадало с ушедшими.
Благословенные времена процветания! Когда сказания о былых временах превращаются в сказки, рассказываемые маленьким дети, и в которые перестают верить уже подростки. И в его детстве старейшины продолжали рассказывать сказки о великих временах благоденствия, которые помнили прадеды их прадедов. Мальчонкой едва вставшим на хвост, он хотел верить, что существовало время, когда куэрхи жили в тесном союзе с детьми Богов. Как и все мальчишки, он бредил приходящими из мира Урэны существами, согласными остаться в селениях их расы.