Нэстэ

Щукин Михаил Николаевич

Служанка с явным облегчением сгрузила двух принесенных детей на указанный обной из встречавших женщин столик, сообщила, что ей следует немедленно возвращаться к своей пятерке и отошла. Видимо срочность возврата отпала сразу, как она встретила знакомого в дверях и затеяла разговор. 

Но Лене именно это и надо было. Она деловито поставила сундучок на стул, уложила третьего ребенка и торопливо начала разбираться с пустыми кроватками. В первую очередь на место легла ее Нэстэна. Нашлось Как ни странно, ее манипуляции не привлекли внимания. Только подбежавшая полная женщина возмущенно начала выговаривать ей. Лена даже с трудом сдержала смешок, когда после мгновения испуга сообразила, что именно не понравилось главной по этим яслям. Ее ругали за

то, что она двигала кроватку, вместо того, что бы позвать одну из присутствующих здесь служанок. Кормилицам, оказывается, полагалось заниматься исключительно детьми. И чтобы она не смела, не бралась и вообще. Лена только поспешно закивала головой в знак того, что все поняла. 

Ее работа оказалась очень даже не пыльная. Кормилицам за один подход давали двух, максимум трех детей. В зависимости от количества молока. Но порядки оказались странными и не понятными. У нее не было закрепленных для кормления подопечных. Детей полагалось кормить по кем-то выверенному порядку. Причем даже имен ей не говорили. Единственное, что она поняла в этой системе, это то, что за несколько дней, каждая кормилица хотя бы один раз подносила к своей груди каждого ребенка в этой группе. Непонятно, но с этим пришлось смириться. Зато не пришлось экономить на молоке. Но она все равно старалась следить за своей малюткой. В конце концов, для ухода, за ними закрепили все-таки определенные кроватки. Ей остались те детки, с которыми и приехала. Так что лишний ребенок действительно не был замечен. А разного рода учетные дела типа прививок проходили при участии закрепленной кормилицы. Именно она принимала витамины и препараты для своей группы. И никто не интересовался тем фактом, что она запрашивала четыре комплекта, вместо трех. Объединение нескольких групп происходили довольно регулярно. 

Служанок быстро сильно сократили. Со временем, остался всего десяток тех, кого допускали к деткам. Да и то, только ночью. А вот их, кормилиц, взяли в самый настоящий оборот. Жизнь была расписана разве что не по минутам. Главное время для них, это конечно время кормления. Отсюда строился и весь график. В перерывах уход за порученными детьми и занятия с ними под присмотром местных специалистов. А еще их кормили как на убой, следили за сном. И совсем не давали прикасаться к уборке. Хуже всего Лене было ночью. Когда приходилось уходить в выделенную для отдыха комнату и оставлять малышку на попечение дежурных служанок. 

В каждую кроватку оказался вмонтирован целый медицинский комплекс. Это не столько удивило, сколько испугало Лену в начале. Но потом выяснилось, что выхода в общую сеть они не имеют. Появившийся в первый день оператор показал как пользоваться панелью, заодно пояснил, что пока идет карантин, автомеды работают в автономном режиме. Он самостоятельно следил за здоровьем детей и даже что-то там лечил. Если требовалось, подавал сигнал, по которому она сама должна была вызывать врача через старшую по этим яслям. Для экстренных случаев были предусмотрены отдельные сигналы, предназначенные для дежурного персонала. А в единую систему все начнет подключаться после завершения карантина. Когда к оборудованию будут допущены специалисты из нестерильной зоны. 

В общем, все было здорово и хорошо. Вот только слова торгаша о генетической лаборатории и опытах над детьми не давали ей покоя. Спросить было не у кого. Языку выучилась, но разговаривать на эту тему, по сути, не с кем. Не дай бог, или как тут говорят, Единый, заподозрят, что она тут вовсе не она. И так уже косятся. Удалось только узнать из разговоров, что по контракту, все кормилицы тут работают действительно только до конца периода кормления детей. А потом они уйдут. Кто-то, судя по разговорам, рассчитывал устроиться тут же в качестве няни. Это было не совсем то, о чем говорил работорговец, но не противоречило его словам. В конце концов, контракт обязывал помалкивать об этой работе после увольнения. Вот женщины не болтали. Да и не знали они ничего. Детей пока только выхаживали, холили и всячески

лелеяли. А главное, и купивший ее управляющий не отрицал, что сейчас малюток только готовят к тому, что их ждет впереди. А что именно им уготовано, это уже не ее ума дело. Детали воспитания гекаты не разглашаются. А она будет свободна, как только закончится ее контракт. Так что шанс выскользнуть из ловушки оставался. Хоть и жалко было этих малюток, но свой ребенок все-таки дороже. А геката, как она поняла, это было какое-то воинское подразделение, специально обученное и воспитанное для местных правителей. Так что и тут торговец вроде не соврал. 

Все подтвердилось спустя четыре месяца. Процедуру она увидела, когда вошла к малышам после дневного сна. Лена даже не поняла по началу, что именно происходит. За это время, ее девочка получила несколько прививок вполне привычным для землянки способом, через укол. Со слов разговорчивой медсестры, она знала, что были еще прививки, введенные с пищей, всасывающиеся через кожу и как-то там еще. Даже с молоком кормилицы. Для чего прививки делались и ей. Полный их список можно было прочитать в показаниях кроватного автомеда. Именно там велся учет. Она его читала. И даже вылезала в местный аналог компьютерной сети. Все правильно. Это были обычные прививки. Правда цена некоторых смутила слишком крупной цифрой. 

В этот день было почти тоже самое. Ребенка доставали из кроватки, переносили на столик и распеленывали. К плечику подносилась машинка, которая освещала кожу. Малыши даже смеялись, им видимо было щекотно. Все происходила до того обыденно, что Лена не сразу поняла зачем после операции помещают младенца под специально принесенный незнакомый прибор на соседнем столе. А там видимо находился сканер, под воздействием которого, над плечиком младенца расцветал сложный вензель, . такой же, как был изображен над входными дверьми в эту Гекарию. Лена запаниковала не сразу. Только когда сообразила, что ее малышку заклеймили в числе первых. А потом она воспользовалась начавшейся суетой и спрятала дочь в своей комнате. 

Ее вычислил управляющий. 

Дела у лорд-управляющего гекатой шли как нельзя лучше. Сегодня младенцы получали литарна и официально станут сестрами по гекате. Карантин заканчивался и был необходим, на случай непредвиденных обстоятельств. Бывали случаи, когда даже прошедшие десятки проверок младенцы выбраковывались. Например, по рекомендации психологов или по отклонениям в развития ребенка впервые месяцы. До нанесения литарны еще можно было спешно подобрать замену из заранее подготовленного резерва. В гекате принцессы этого не потребовалось, но свою часть нервов каждый контроль у него отобрал. С завтрашнего дня, эта нервотрепка прекратится. И число молочных сестриц у принцессы теперь будет только уменьшаться. 

Сигнал о сбое компьютера пришло совершенно неожиданно. Когда барон Варнисов прибыл на место происшествия, тут уже царила суматоха. Сразу несколько служанок торопливо пересчитывали кроватки и младенцев. Вызванный программист пытался понять, как в отлаженной процедуре учета метки мог произойти сбой. Но программа упорно утверждала, что было активирована пятьдесят одна литарна. Этого не могло быть. Даже ручной пересчет выдавал круглую цифру. Кто-то из программистов предположил, что прибор для внедрения чипа мог сработать при неосторожном обращении. Вроде в истории такое уже случалось. И старший бригады уже сосредоточенно просматривал видеозаписи, проверяя эту версию. 

Управляющий в общей суматохе участия не принимал. Наверно поэтому он обратил внимание на необычное поведение на дальнем фоне, зафиксированное камерой. Ничего особенного. Кормилица что-то проверяла в кроватке у ребенка. Но он ее узнал. А переведя взгляд, обнаружил, что в том месте кроватка стоит пустая. Самой женщины тоже нигде не было видно. Заподозрив неладное, Этарн незаметно вышел. 

Лена была в ужасе от произошедшего. Она сбивчиво все объясняла вошедшему барону, судорожно прижимая к себе свою малышку.