Несущая смерть

Кристофф Джей

Однако потом стало мертвенно тихо.

– Что это, черт возьми? – проворчала Каори.

Мичи низко пригнулась к доскам, глядя на разрушенную машину. Перепуганный щенок прыгнул к ней на руки, поджав хвост и не сводя глаз с Буруу. Грозовой тигр фыркнул, махнув хвостом из стороны в сторону с легкой кошачьей грацией.

ХОРОШЕЕ ЗРЕНИЕ, МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОК. МОЖЕТ, ТЕПЕРЬ Я И НЕ СЪЕМ ТЕБЯ.

– Дрон-разведчик Гильдии, – ответила Мичи. – Во дворце Кигена их полным-полно.

– Для чего они? – спросил Акихито, подтолкнув останки сапогом.

–

Они следят и сообщают Гильдии обо всем, что зафиксировали.

Глаза великана широко распахнулись. Он поднял боевую дубинку и ударил по изломанному пауку.

Мичи прижала перепуганного Томо к груди.

– Боги, он уже сломан, Акихито!

Здоровяк пожал плечами, извиняясь, и еще раз стукнул по пауку на всякий случай, окончательно раздавив дрон.

– Откуда он взялся? – поинтересовалась Юкико.

– Может, спрятался на «Куреа»? – Акихито посмотрел на Блэкбёрда. – Сиськи Аматэрасу, ты проверял судно, чувак?

Капитан выгнул бровь.

– С какой стати гильдийцы запускают дроны на борт моего корабля? Если бы они знали, что я сочувствую Кагэ, меня бы заперли в камере пыток быстрее, чем шлюха из Доктауна задерет кимоно, когда флот атакует город.

Мичи почесала песика за ушками, чтобы успокоить.

– У одной из лже-особей, которых я убила в спальне Аиши, была похожая штука, спрятанная в шаре на спине. – Она посмотрела прямо на Каори. – Может, паук принадлежал лже-особи, которую вы держали здесь в плену?

Сердце Юкико упало.

– Аянэ…

– И она шпионила за нами, – выдохнула Каори. – Даже запертая в камере, сука могла видеть все! – Она швырнула испорченную машину в кострище и яростно выплюнула: – Кстати, как долго тварь шпионила за нами? И ты хочешь, чтобы мы объединились с этими… Змеями, Юкико?

– Каори, просто…

– Что? Что просто? Гильдия Лотоса убила наших союзников и друзей! Уничтожила тысячи гайдзинов. Если у них назревает бунт, то они всего-навсего стая трусов, которые сидят сложа руки, пока страна катится к краю пропасти. – Каори повернулась к Маро. – Ты сейчас пойдешь к радиостанции, и мы сегодня же вечером распространим эту новость. Назовем Мисаки в открытую, во всеуслышание, и посмотрим, что подумают правители кланов, когда они поймут, что в Гильдии может быть мятеж.

– Ты не посмеешь так поступить, – заявила Юкико.

– Не тебе мне указывать, что я могу, а что – нет, Танцующая с бурей.

– Как ты думаешь, что сделает Гильдия, если ты назовешь имя Мисаки в открытую? Они убьют ее, Каори!

– Одним чи-монгером меньше. Пожалуй, смерть подтолкнет товарищей Мисаки к активным действиям.

– Серьезно? С каких пор мы убиваем невинных?

– Невинных? – Каори скривилась. – Ты шутишь?

– Мятежники Гильдии могут стать нашими союзниками! Мы, черт возьми, на одной стороне баррикад!

– Да неужели? И что предприняли наши «союзники», пока Гильдия превращала небо в кровь, а реки в деготь?

– Прочитай письмо! Они работали годами, ожидая…

– Ожидая! – взревела Каори. – Ожидая, пока погибнут тысячи. С неба падают птицы, на земле вырубают леса, гайдзинов превращают в удобрение. А они ожидают… Чего? Приглашения? Идеального момента, который

никогда не наступит?

– Нет. Как-то все неправильно, Каори. Разве мы имеем право рисковать чужими жизнями?

– Какой пример для остальных, а? Могучая Араши-но…

– Хватит нести чушь про Танцующую с бурей!

Каори и Юкико теперь стояли нос к носу.

Рука Каори легла на вакидзаси, но Юкико еще не коснулась своей катаны. Их клинки когда-то принадлежали Даичи, который отдал холодное оружие дочери и ученице – девушкам, которые, как он, должно быть, надеялся, объединятся после его ухода.

Буруу, который был возле Юкико, зарычал, и его растущий гнев оказался отражением ее собственного. Ярость Юкико привлекла и Кайю, арашитору, спустившуюся с облаков и приземлившуюся на разрушенную крышу хижины. Теперь Кайя наблюдала за происходящим с прищуренными глазами, а по всей деревне зажигались фонари, сонные люди выползали из дверей, чтобы посмотреть, из-за чего поднялся шум и суета.

Каори же ни на кого не обращала внимания, изо рта у нее брызгала слюна, и она продолжала реветь:

– Мы сражаемся и умираем, Юкико! Мы платим кровью и нашими жизнями, пока мятежники коротают время в пятигранных рабских ямах и считают дни. Что ж, скоро они узнают, что значит истекать кровью! Как мы истекали кровью! Как я истекала…

– Речь не про тебя!

– Именно! Речь про каждого из нас! И всех в деревне! Всех, кто называл его отцом или другом. – Глаза Каори сузились до щелочек. – Он и тебя любил. Ты носишь меч Даичи на бедре, но предлагаешь лечь на одну подстилку с псами, которые украли его? Ты хоть представляешь себе, через что он сейчас проходит? Если предположить, что его пока еще не бросили в чан с удобрением?

– Черт подери, Каори. Дело не в Даичи! Ты собираешься убивать наших союзников! Мы можем объединиться с повстанцами Гильдии – и вместе станем сильнее, чем поодиночке.

– Нет, Танцующая с бурей, нет никаких «мы вместе». Есть только мы и они. Они заслуживают то, что получат: Кин, Аянэ, все до единого. Хочешь, чтобы я оплакивала мятежников? Мне на них плевать. Будь они прокляты! Пусть провалятся в подземный мир Йоми! А ты со своим предложением объединиться с ублюдками позоришь нас и то, за что мы боремся.

– Ты просто ослеплена, – выдохнула Юкико. – В тебе говорит ненависть… То, что ты делаешь и говоришь, напрямую связано с одним событием. О боги, боги, Каори! – Юкико попятилась, взглянув на шрам юной женщины. – Когда Йоритомо порезал тебе лицо, он, вероятно, и не понял, что сделает тебя настолько уродливой.

Повисло жуткое молчание, растянувшееся буквально на вечность. Юкико увидела, как распахнулись у Каори глаза, а зрачки превратились в булавочные уколы, костяшки пальцев, лежащие на вакидзаси, побелели. А потом клинок, чистый и яркий, очутился у нее в руке, спев гимн острием стали по кромке ножен. Акихито предостерегающе зарычал, сжимая боевую дубину, но Каори взмахнула мечом, со свистом рассекающим воздух, чтобы нанести Юкико удар в голову.