Несущий Свет
Шрифт:
Это было похоже на правду. Впрочем, особой разницы нет: едва ли «контроль» обещал что-либо доброе тем, кто живет на далекой планете.
Арцеулов отвернулся и стал глядеть в завешенное окно. Итак, с ним собираются беседовать. Интересно кто? Неужели Агасфер?
Внезапно авто затормозило. Венцлав кивнул, сидевший рядом солдат достал большую черную повязку. Ростислав не стал сопротивляться, позволив завязать глаза. Он побережет силы. Руки не связаны, значит, не все потеряно…
Арцеулова вывели из машины. Под ногами он
– Ступеньки, – услышал он голос краснолицего.
Лестница была недлинной, Ростислав споткнулся о порог и ощутил спертый воздух подвала. Его быстро провели дальше. Снова порог, затем еще один. Пахнуло сыростью, еще один порог, несколько ступенек, и легкие наполнились холодным стылым воздухом. Где-то неподалеку капала вода, под ногами хлюпала лужа.
– Повязка… – вновь послышался голос Венцлава.
С него сняли черную ткань, и Арцеулов невольно замер. Вокруг была тьма, рассекаемая светом электрических фонарей. Осклизлые стены, низкие своды, странные ниши… Он был в подземелье.
– Мы под Столицей, – пояснил Венцлав. – Идите за мной и не вздумайте бежать. Людей здесь нет, и вас встретят плохо…
Угроза была неясной, но Ростислав почувствовал ее серьезность. Да, похоже, в этой черной бездне нет места живым…
Один из солдат шел впереди, светя фонарем, за ним шагал Венцлав, за Арцеуловым пристроились остальные. Свет фонарей падал то на древнюю, поросшую мхом кладку, то на проходы, уводящие в сторону. Шли долго, пока наконец краснолицый не сказал: «Стой!».
– Я вам обещал кое-что показать, Арцеулов. Пойдемте…
Он взял у солдата фонарь и кивнул на один из боковых проходов.
Они оказались в большом подземном зале. Венцлав неторопливо провел лучом света по стенам, в которых чернели глубокие ниши, затем фонарь высветил заржавленные крючья, вбитые в низкий потолок, следы столбов, когда-то вмурованных в каменный пол.
– Раньше здесь было светло… Застенок… Знаете, что это такое?
Арцеулов не стал отвечать. О чем-то подобном он догадывался с самого начала.
– Вот тут стояла дыба. Дальше – жаровня, где калили железо… Видите ниши? Некоторые из них замурованы?.. Они не пусты…
Холодом смерти веяло от этого страшного места. Ростиславу почудилось, что где-то совсем рядом глухо звякнули старые заржавелые цепи.
– Зачем… Зачем вы мне это показываете? Вы что, кого-то здесь пытали?
– Перешли на «вы»? – в голосе звучала ирония. – Нет, Арцеулов, я никого не пытал. Пытали меня… Я ведь чувствую боль, хотя иначе, чем люди. Мне не за что любить вашу страну. Ваша власть и ваши попы уничтожали все, что казалось непохожим и странным. Я не предавал своих палачей… Пойдемте…
Теперь шли недолго. Проход привел к небольшому помещению, выложенному потемневшими от времени
– Мы останемся здесь. Идите вперед, Арцеулов. Будьте благоразумны…
Идти не хотелось, но промедление могло походить на трусость. Ростислав шагнул в темноту. Шаг, другой… Свет фонарей исчез, вокруг было тихо, только вдалеке еле слышно капала вода. Он сделал еще несколько шагов, протянутая рука уткнулась в осклизлую стену.
– Пройдите чуть вперед. Там есть скамейка…
Голос прозвучал неожиданно. Арцеулов сцепил зубы и осторожно сделал несколько шагов. Нога уткнулась в камень. Это была каменная скамья, на которую кто-то бросил что-то мягкое, похожее на старую шинель.
– Присядьте, Ростислав Александрович. Поговорим…
Голос был знакомым. Он уже слышал его, но тогда тон был другим – резким и повелительным.
– Вы ведь искали меня? Это неразумно, но я счел возможным побеседовать с вами…
Арцеулов послушно присел, но руки сжались в кулаки, а по всему телу пробежала дрожь. Тот, кто разговаривает из темноты… Впрочем, он видел его и при свете – на Челкеле, где этот любитель мрака пытался сорвать старт.
– Ну, здравствуйте, Ростислав Александрович…
– Что… Что вам от меня надо, Люцифер?
Из темноты послышался смех – беззлобный и легкий:
– Остроумно. По крайней мере, приятнее, чем Вельзевул или Сатана. Люди не любят тех, кто несет им свет. Что поделаешь… Прошу прощения, что приходиться беседовать в подобных условиях. Мой привычный облик слишком связан в вашем сознании со злобой дня. Мне он самому, признаться, поднадоел. Скоро я поищу что-либо другое. А выступать в каком-то случайном обличье не хотелось: вдруг вам тоже не понравится…
Голос был мягок, доброжелателен, словно обитатель мрака уже все решил. Они договорятся: все, что было, – лишь недоразумение…
Арцеулов заставил себя усмехнуться:
– А зачем вам «обличье»? Вы что – на жабу похожи?
Вновь послышался смех:
– Ну, будь я действительно рогатым бесом из ваших сказок… или марсианином – читали Уэллса?.. Я – человек, хотя и не совсем такой, как вы. Похожих людей вообще не бывает…
– Вы – человек, – Ростислав вытер выступивший на лбу холодный пот. – Венцлав тоже… почти человек, и его оборотни – почти люди…
– Нет. Они не люди. Им нельзя верить. Венцлав предаст, как он предавал всех, кому служил. Они ненавидят людей, но покуда небесполезны. Придет час, и мы загоним эту стаю обратно – в небытие…
Арцеулов вспомнил, что Наташе обещали нечто подобное.
– И большевиков вы тоже – в небытие?
– Не верите, Ростислав Александрович? Напрасно. Это – как прививка оспы. Люди должны переболеть, чтобы потом стать здоровыми. Большевики – лишь название. Большинство образумится, а самых бешеных легко ликвидировать. Так что у нас здесь полное единство взглядов.