Несусветный эскадрон
Шрифт:
– А вот вашу я произвела бы по прямой линии от Ноева ковчега! – отвесив этот сомнительный комплимент, Адель все же улыбнулась. Невзирая на обстановку, симпатичный офицер за ней явно ухаживал.
Мач и Ешка переглянулись. Непонятно было – берут они наконец баварца в плен, или же ведут светскую беседу.
Баварец же поглядывал на эскадрон без всякого страха, даже весело. Краснощекое круглое лицо с неизбежными подкрученными усами, с вьющимся клоком светлых волос на лбу, было бы вполне заурядным и подходящим для бравого
– Насколько я понимаю, вам все еще не удалось выйти в расположение своих частей, – с некоторым сожалением обратился он к Сергею Петровичу. – Ну, видно, на роду вам написано присоединиться к нашему корпусу. Повторяю свое прежнее предложение…
Гусар сверкнул на него синими глазами.
Он бездарно проболтался по Курляндии целую вечность, не нанеся никакого урона врагу, да и теперь не столько воевать собирался, сколько переезжать театр военных действий в цыганской кибитке, и баварец, умышленно или неумышленно, коснулся больного места! Скорее всего, что умышленно…
– Мач, обыщи пленного! – в голосе гусара была внезапная злость. – Бумаги, кошелек! Ну, как положено!..
– Не может быть, чтобы я ошибся… – и баварец поглядел на гусара с подозрительным интересом.
Адель покосилась на командира. У того уголок рта под усами нервно дернулся. Очевидно, ему еще никогда не приходилось отдавать приказ об обыске.
Мач тоже не знал, что это за процедура такая.
Он подъехал к баварцу – и тот, видя полнейшее недоумение на лице парня, вынул из-за пазухи четыре конверта, достал кошелек, а в довершение извлек из седельной кобуры сверточек.
Мач довез письма до гусара, сидевшего в седле неподвижнее конной статуи государя императора. Сергей Петрович взял конверты, уставился на первый – и непроизвольно скроил изумленную гримасу.
– Это что еще за каракули?!.
– Давай сюда! – Адель выхватила письма. – Клянусь пузом святого Гри… По-китайски, что ли?
Ешка тоже сунул между ними нос и пожал плечами так, что они взлетели выше ушей – как если бы и он умел читать!
И все трое с недоверием посмотрели на баварца.
– Нет, это вовсе не тайнопись, мадмуазель, – сказал тот. – Позвольте…
И прочитал внятно:
– Лейтенанту Хансу Шмидту, его величества седьмого уланского полка… Продолжать?
– Не надо! – сердито отвечала Адель. – Ну и почерка у этих колбасников…
– Вы что же, почтмейстером войсковым служить изволите? – вмешался Сергей Петрович.
– Да нет, конечно! – баварца все больше развлекала эта диковинная и бестолковая компания. – Просто я ехал с поручением в Митаву. А возвращаясь, прихватил вот эти письма для господ офицеров. И можете обыскать меня с ног до головы – ничего более серьезного не найдете.
При этом он более чем лукаво подмигнул Паризьене. Как если бы предлагал заняться таким обыском именно ей.
– А в свертке
– Пахучее что-то.
– Мыло, если угодно знать. То, чем смывают пыль с физиономии, – объяснение баварца адресовалось, естественно, не только Мачу, но и Ешке с притихшими цыганятами.
– Моется тот, кому чесаться лень! – сразу же нашелся Ешка, и весь эскадрон посмотрел на цыгана с благодарностью.
– Коли вам угодно опять сбрасывать меня с лошади и разоружать, то поторопитесь, – попросил баварец. – Я и так застрял в Митаве на два лишних дня.
– Вот заводную лошадь мы у вас возьмем, – помолчав, сказал Сергей Петрович. – Мач, пересаживайся! Забирайте ваше имущество, сударь.
– Постой, Серж! – вдруг воскликнула Адель. – Пусть еще покажет свой кошелек!
– Ты, часом, не спятила? – возмутился Сергей Петрович. – Мы не разбойники с большой дороги, чтобы шарить по кошелькам!
– Клянусь пузом святого Гри, этот господин не понесет ущерба, – и Адель требовательным жестом протянула к баварцу руку.
Тот покорно отдал Паризьене большой вязаный кошелек.
Она высыпала на ладонь содержимое, но сразу же разочарованно поморщилась и вернула пленному деньги вместе с кошельком.
– Что сие означает? – удивился Сергей Петрович.
– Что ты у него искала? – вмешался Ешка.
– Это не золото, золота она не тронула, – заметил Мач.
Баварец с интересом взглянул на Паризьену – и вдруг расхохотался.
– Мы в полку этой хворью уже переболели! – заявил он, и странные его слова были Паризьене совершенно понятны.
– А мне вот любопытно, – призналась она. – С одной стороны, хочется поймать нашего маленького капрала на вранье, а с другой – кто же от таких денег откажется?
– Это уж вещи взаимоисключающие, – подняв указательный палец, нравоучительно произнес баварец. – Либо – вранье, либо – денежки.
Адель вздохнула и насупилась.
– А жаль… – буркнула она.
Сергей Петрович поглядел на Ешку – может, тот что-то понял? Но цыган старательно чесал в затылке.
– Так что же ты искала, да не нашла? – осведомился Сергей Петрович.
– Пятифранковую монету, – призналась Адель. – Всего-навсего… Если кому из вас такая попадется – тащите ее мне, я разберусь. Знаете, такая большая, увесистая?
– Я тебе и побольше принесу, только позволь! – шепнул Адели Ешка. Она усмехнулась.
– Пять франков – разве это много? – удивился Сергей Петрович. А Мач – тот просто смотрел во все глаза, приоткрыв рот.
– Совсем немного, – успокоила его Адель. – Но пятифранковая монета стоит куда дороже, чем просто пять франков. Вот господин…
Она повернулась к баварцу.
– Господин Бауман, – представился тот и достойно поклонился. – К вашим услугам!
– Поручик Орловский! – выпалил Сергей Петрович и добавил не менее солидно: – К вашим услугам!