Несвятое семейство

Литвиновы Анна и Сергей

Мог бы при желании начать расспрашивать, и выложила бы все, как на духу, в своих способностях молодой актер не сомневался. Но только здесь и сейчас, в дразнящей, нервной и такой любимой атмосфере игры совсем не до чужих жизней ему было. Не выслушивать, не кивать, не подбадривать хотелось, но отдаться – пусть на жалкие минуты! – бесконтрольному, безбашенному азарту.

– Deal! – улыбнулся он ей и протянул руку.

– Deal, – ответствовала она (что удивительно, с шикарным произношением). По лицу ее промелькнула тень, но Рома – обычно столь внимательный к дамам – ничего не заметил. Он уже

спешил к покерному столу.

Средних лет дилер приветливо улыбнулся Роману, игриво поприветствовал его спутницу:

– Гуляешь, Танюшка? Присаживайтесь.

– Я постою, – помотала головой она. – Тут вопрос одной минуты. У нас с молодым человеком – единственная ставка. На двоих.

– Тяжело нынче живется интеллигентным людям, – подколол дилер. И подмигнул: – Попробую уж вас утешить. Чем смогу.

И утешил – прямо со сдачи у них получился стрит!

Рома хотел сразу ставить – Татьяна Павловна остановила:

– Давай прикупим. Вдруг придет? На шести картах выплата вдвое больше.

– А вы соображаете, – похвалил Ромчик.

– Коньяк! – пропел нежненький голосок у них за спиной.

– Хороший. Бесплатно, – тихонько просветила его Татьяна Павловна.

Роман выпил бокал залпом. Спутница взглянула укоризненно. Строго велела официантке:

– Закусить принеси.

Дилер бросил им карту. И снова удача! Было у них семь, восемь, девять, десять, валет – а пришла дама!

– Поздравляю, – не расстроился крупье.

Протянул выигрыш – восемь тысяч долларов. Длинный, на шести картах, стрит оплачивался не один к четырем, как обычный, а один к восьми.

Татьяна Павловна аккуратно отделила свою половину денег и решительно поднялась:

– Я пас.

А Рома – как он потом проклинал это победное, восхитительно пьяное мгновение! – просто не смог себя заставить. После первой же сдачи позорно сбежать, будто он нищий, несмышленый щенок.

Поставил снова. И опять повезло – две пары.

Он отметил выигрыш еще одним коньяком. Вот что значит хороший напиток – никакого опьянения, только приятное, пузырящееся, искристое тепло.

А дальше…

Татьяна Павловна куда-то исчезла. Рома ставил, выигрывал, проигрывал, увеличивал ставку. К тому моменту, когда деньги кончились, он был уже абсолютно пьян. И обрадовался, словно ребенок, когда к нему подошел любезный дядечка и предложил сыграть в долг. Деньги – немедленно, только, будьте добры, подпишите вот здесь.

«Свои верну – и сразу все, домой!» – вертелось в голове.

Но спьяну перепутал фишки. Поставил вместо пятисот – пятитысячную, такого же цвета. Рискнул сыграть с парой валетов – продул. Взялся отыгрываться, и почти получилось. В какой-то момент даже оказался в плюсе, но обидно ведь после столь феерической игры возвращаться домой с жалкой (по меркам заведения) суммой в пять тысяч долларов. Стал играть снова. Дальше – туман.

…Очнулся утром, в своей квартире. Спал одетый, голова нещадно трещала. А на тумбочке, аккуратно расправленная, лежала ксерокопия расписки: что он, Роман Игоревич Черепанов, должен некоему Вахтангу Гивиевичу Абашидзе двести тысяч долларов.

* * *

Полгода назад

Поручение Сашкиной

мамы – обхаживать девицу с красными волосами – Стиву нравилось чрезвычайно.

– Удивительная у тебя mother! – восхищался американец. – Не то что моя. Максимум, что попросит – газон покосить.

Сашка тоже считал: уж куда лучше, чем мыть посуду или пылесосить, по маминой просьбе девчонку развлекать.

Одно было обидно: красноволосая Хелен явно положила глаз на Стива. Действительно, зачем ей свой-родной, скромно одетый, российский подросток? Куда круче закадрить американца. Как же! Доллары, Голливуд, домик с лужайкой!

Причем лукавила девочка, ох как лукавила! Еще вчера, когда первый раз к ней подошли, предстала пред ними во всей красе: короткая юбка, сапоги на каблуках-копыточках, папироска, пива купить потребовала. Уж точно не из тех, у кого даже поцелуй только по огромной любви можно выпросить. Но едва поняла, какого сорта ребята к ней подошли, тут же начала представление разыгрывать. Типа, она тоже высокодуховная. «Над пропастью во ржи», подумать только, со Стивом взялись обсуждать! Вопросы, хлопая глазками, задавала такие, что закачаешься! «Стив, помоги мне, пожалуйста, разобраться: чем американские республиканцы принципиально отличаются от демократов?» А друг его забугорный, наивный человек, уши развесил! И сам соловьем разливается, Сашке и слова вставить не дает.

…Едва расстались с девицей (проводили, будто культурные, ее до подъезда), Александр цинично хмыкнул:

– Просто смешно! С горяченькими штучками о политике говорить.

– На первом свидании положено, – пожал плечами Стив.

– Да ну! С такими, как эта Хелен, третьего дринка не ждут.

Американец сурово взглянул на него:

– Я даже не думал о сексе. К тому же твоя мама просила: девушке помочь! К нормальной жизни вернуться.

– По-моему, поздно ей уже помогать. Даже в реанимации не спасут, – авторитетно заключил Сашка.

Однако американец упрямо добавил:

– Хелен… Альйона только хочет казаться такой. А на самом деле у нее очень ранимая, трепетная душа… Давай завтра опять с ней встретимся!

– Нет уж, я пас, – решительно отказался Александр. – Красотка не в моем вкусе. Если хочешь, воркуй с ней сам.

А вечером отчитался матери:

– Прогуляли мы твою Алену.

– И как она вам? – мамин голос дрогнул.

– Жуть. Шала… – Сашка опасливо покосился на родительницу, заменил ругательство эвфемизмом: – …то есть полное отсутствие моральных устоев. – Добавил презрительно: – Но Стиву понравилась. Ты же знаешь этих американцев: хлебом не корми, дай кого-нибудь спасти. Завтра снова хочет с ней душещипательные разговоры вести.

– Ты с ним пойдешь?

– Да что я, больной?

– Саша! – сдвинула брови маман. – Я не могу, конечно, тебя заставить. Но Стива одного отпускать нельзя! Мы ведь с тобой обсуждали: он – наш гость, и мы несем за него полную ответственность! Как твой друг поедет один – в чужом городе, на метро? Ты же знаешь: к иностранцам в Москве вечно цепляются.

– Ну и езжай с ним сама, – буркнул сын.

Мама окинула его внимательным взглядом:

– Тебе обидно, что Алена на Стива запала?