Нет блага на войне
Шрифт:
12 мая 1949 г. товарищ Сталин в очередной раз подтвердил неизменно миролюбивый курс советской внешней политики. Блокада была снята, но американцы решили перестраховаться, и «воздушный мост» работал еще до сентября — таким образом накапливались запасы продовольствия на следующую зиму. В общей сложности было выполнено 278 228 вылетов, доставлено 2,32 млн тонн грузов (в среднем 8,3 тонны одним рейсом). Ежедневно в Берлин в среднем доставлялось порядка 2700 т. продовольствия (не считая уголь и все прочее). В ходе операции погиб 31 американский и 41 британский лётчик — чудовищное перенапряжение сказалось и на людях, и на технике.
«Старина Джо» не потратил на всю
2. Блокада Ленинграда
Ленинград находится не на острове. И даже не на полуострове, соединенном с материком крошечной перемычкой (как Севастополь в Крыму). С запада от Ленинграда — вода, Финский залив. В 40 км к востоку от Дворцовой площади — вода, Ладожское озеро. Два огромных водоема соединены тонкой «ниткой» реки Нева. У впадения Невы в Финский залив Петр построил столицу своей империи, а в том месте, где Нева выходит из Ладожского озера, — крепость Шлиссельбург (ныне Петрокрепость). А вот с юга и севера от Ленинграда — необъятные просторы суши.
Покончив с этой простейшей (но почему-то всеми забытой) географией, переходим к трагической истории 41-го года. О политике (т. е. о причинах, побудивших мирную социал-демократическую Финляндию вступить в войну «на одной стороне баррикад» с фашистской Германией) — ни слова, только ход военных действий.
В последних числах августа на Карельском перешейке финские войска вышли на линию, примерно совпадающую с советско-финской границей 1939 года. Фронт стабилизировался, и на этом «фронте» было тихо вплоть до 9 июня 1944 года; никаких попыток продвинуться дальше к Ленинграду финны не предпринимали. Даже в самой ближней (западной) части перешейка линия соприкосновения советских и финских войск находилась на расстоянии 30 км к северу от Ленинграда; на восточном же фланге в руках Красной Армии остался участок побережья Ладожского озера в 60 км по прямой (не считая естественные извивы береговой линии).
Немцы наступали с юго-запада и перерезали одну за другой железные дороги, ведущие к Ленинграду. 29 августа была занята станция Мга, последняя по счету на пути противника к Ладожскому озеру. 8 сентября немцы заняли Шлиссельбург; таким образом, Ленинград был отрезан от «Большой земли» с юга. До января 1943 г. фронт стабилизировался по линии реки Нева; впрочем, о стабильности говорить трудно — на проклятом «невском пятачке» шли ожесточенные бои, в которых, по современным данным, погибло 50 тыс. бойцов Красной Армии и 10 тыс. немцев.
С юга — немцы, в 30–60 км к северу от города — финны, на западе — Финский залив, который Краснознаменный Балтийский флот отдал противнику без боя. Но есть же еще одна, четвертая, сторона света — восток. На востоке было более 60 км свободного от противника берега Ладожского озера. Если проложить маршрут транспортных караванов по кратчайшему расстоянию (через т. н. «шлиссельбургскую губу»), то до «Большой земли» (портовый поселок Кобона) было не более 30 км водного пространства. Если же идти в Новую Ладогу (город и порт у впадения реки Волхов в Ладожское озеро), то наберутся все 100 км. В любом случае даже самая тихоходная «посудина», ползущая с черепашьей скоростью в 5 узлов, могла дойти от западного, «ленинградского», берега Ладожского озера до Новой Ладоги за 11–12 часов (т. е. в течение одной осенней ночи, тьма которой лучше любой ПВО защищала движущееся судно от вражеской авиации). Если это называется «блокада», то тогда
Дальнейшее обсуждение событий и вызванные этим обсуждением вопросы имеют смысл лишь в рамках представления о том, что советское руководство и лично «эффективный менеджер» стремились к тому, чтобы обеспечить выживание жителей Ленинграда. Стремились по меньшей мере с той же настойчивостью, с которой американцы и англичане спасали от голодной смерти жителей чужого (а еще совсем недавно — вражеского) для них города. Вне этого допущения и спорить-то не о чем…
Уместно ли такое допущение? Соответствует ли оно исторической правде? Бог весть. Академик Лихачев, человек заслуженный и всеми уважаемый, да к тому же и переживший блокаду лично, в своих воспоминаниях пишет:
«А между тем из Ленинграда ускоренно вывозилось продовольствие и не делалось никаких попыток его рассредоточить, как это сделали англичане в Лондоне. Немцы готовились к блокаде города, а мы — к его сдаче немцам. Эвакуация продовольствия из Ленинграда прекратилась только тогда, когда немцы перерезали все железные дороги».
Никаких документальных подтверждений того, что продовольствие из обреченного города вывозилось (а не завозилось), Лихачев не приводит, впрочем, мемуары и не претендуют на роль научного исследования.
В научном исследовании (Д.В. Павлов. «Ленинград в блокаде». — М.: Воениздат, 1958 г.), да еще и изданном в самые что ни на есть советские времена, читаем:
«Главное управление сахарной промышленности, находившееся в Москве, прислало в середине сентября 1941 года телеграмму ленинградской конторе «Сахаросбыта» с требованием отгрузить несколько вагонов сахару из Ленинграда в Вологду, хотя с 8 сентября Ленинград был уже блокирован».
Автор приводит этот факт в качестве курьезного примера «несвоевременной осведомленности людей». Я же предлагаю обратить внимание на направление предписанного перемещения высококалорийного продукта. А если бы немцы не перерезали дороги — так бы и вывезли сахар в Вологду? И только ли сахар?
Предположение о том, что из предблокадного Ленинграда вывозились продукты, кажется абсурдным и кощунственным — но лишь на первый и к тому же изрядноно затуманенный общеобязательной патетикой взгляд. По здравому размышлению, речь идет лишь о частном случае выполнения общего указания товарища Сталина:
«Не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывозки его в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться».
Заметьте — про эвакуацию населения с территорий, на которых не должно быть оставлено «ни килограмма хлеба», не сказано ничего. Вот если бы Гитлер и солдаты вермахта были людоедами в самом прямом смысле слова — тогда бы старина Джо, возможно, распорядился «угонять всех жителей в тыл». А так — только скот.
Тем не менее, руководствуясь незыблемым принципом презумпции невиновности (по-русски это звучит «не пойман — не вор»), будем в дальнейшем изложении исходить из того, что «партия и правительство, Ставка, ГКО и лично тов. Сталин делали все возможное для спасения Ленинграда». А поскольку спасти всех, как известно, не удалось, то вполне оправданным будет вопрос: почему?