Нет, детка, это - фантастика
Шрифт:
– Думаю, рад был бы пообщаться с вами еще раз.
Взглянув на нее, мужчина просиял и радостно пожал руку Генри, заверив раза три, что обязательно позвонит.
Уже позднее, на вопросительный взгляд Лизы темноволосый мужчина прямо ответил:
– Вкладывать средства в перспективные проекты - мое хобби и работа одновременно.
Девушка улыбнулась в ответ, отметив про себя, что балдеет от мужчин, которые умеют зарабатывать деньги.
Сама она, кстати говоря, в тестировании нейроинтерфейса поучаствовала, и когда на ее голову надели обильно смоченную конструкцию и попросили
Генная инженерия, искусственный интеллект, код ДНК - все это искренне интересовало ее спутника. Саму же девушку интересовало, каким Генри будет, если снять с него, допустим рубашку... От собственных мыслей у нее сладко замирало сердце.
"А вдруг я по-настоящему влюбилась?", - вдруг подумала она, когда они выходили с очередной площадки с достижениями науки.
Генри в этот момент обернулся на нее и внимательно посмотрел.
– Что?
– не поняла Лиза. Ее мучил только один вопрос - ну когда же он повторит свой эксперимент с поцелуем?!
– Мне показалось, что ты что-то сказала, - произнес мужчина.
– Я ошибся? Извини.
– И он аккуратно заправил выбившуюся каштановую прядь ей за ухо.
– У тебя чудесные волосы, - добавил он с нежностью, и девушка поняла, что от такого простого комплемента у нее заалели щеки. Раньше с ней такого не бывало.
На самой большой площадке, посвященной гипотезам образования жизни не земле, они вновь застряли надолго. Там показывали 3D фильм на огромном изогнутом дисплее, и зрители, надев специальные очки, с удовольствием внимали происходящему, даже Лизе понравилось. Генри же критиковал каждую из гипотез, и хоть голос его был негромок, но так притягателен, что волей-неволей к нему прислушивались остальные посетители, в том числе и группа школьников во главе с грузной благообразной учительницей, хотя мужчина в очках вроде бы просто делился своими мыслями с Лизой.
– Биохимическая революция, - потирая подбородок, говорил он.
– Я во многом вижу логику, но как же объяснить появление способности живых систем к самовоспроизведению?
Далее последовала короткая, но умная речь, насыщенная незнакомыми для Лизки словами: "коацервация", "аминокислоты", "биомолекулы", "нуклеотиды", "протобиониты", "первичный бульон". Один из смотрителей пустился, было, в дискуссию с Генри, но тот с изящной легкостью парировал на все выпады, а закончил так:
– С помощью биохимической эволюции не объяснишь такой резкий скачок от неживого к живому и то, что без реконструкции эволюции механизма наследственности объяснить процесс этого самого скачка невозможна. Помнится, Фред Хойл говорил, что эта теория "столь же нелепа и неправдоподобна, как утверждение, что ураган, пронесшийся над мусорной свалкой, может привести к сборке Боинга-747".
Смотритель площадки кисло посмотрел на посетителя, но ничего решил не говорить. Фильм продолжал идти дальше.
– Теория панспермии?
– позволил себе негромко рассмеяться Генри, когда речь зашла
– Глупости. Давно доказано, что органические молекулы в метеоритном веществе не обладают свойством хиральной чистоты, а, значит, не имеют биологическую природу.
– Ну какие слова вы произносите!
– возмутилась учительница, неправильно. расслышав слово на букву "х".
– Тут же дети!
– Слово "хиральность" произошло от древнегреческого слова рука, - спокойно пояснил Генри, который, казалось, был глыбой невозмутимости.
– Это свойство молекулы не совмещаться в пространстве со своим зеркальным отражением. Фундаментальнейшая их характеристик всего живого.
Своей критикой он все больше и больше выводил из себя того самого смотрителя - длинного тощего мужчину с всклокоченными волосами и огромными линзами очков. Лиза таких пренебрежительно называла ботаниками. А ботаников она не любила.
– И какую же вы гипотезу поддерживаете, позвольте спросить?
– сощурился ботаник. Кажется, теория панспермии была его любимицей.
– Позволю, - весьма охотно отвечал Генри.
– На этот счет у меня есть вполне стойкая позиция.
– Ну?
– подался вперед ботаник с огромным интересом.
– Делитесь же!
– Я думаю, что жизнь создал Бог, - просто отвечал мужчина. Лицо у ботаника пошло красными пятнами. Ему, наверное, казалось, что наглый посетитель шутит над ним. Впрочем, Лизе тоже так показалось. Она очнулась от своих дум и с удивлением уставилась на Генри. Честно говоря, ей казалось, что он, будучи человеком эрудированным, завернет сейчас целую лекцию о создании жизни с тысячами доказательств.
– Мы на научной выставке!
– взвизгнул ботаник, которому такая крамольная мысль и в голову не приходила.
– Научно-популярной, - мягко поправил его Генри.
– Да не имеет значения! Вы пришли в обитель науки и несете чушь!
– возмутился ботаник, которому была нанесена рана в самое сердце.
– Мы живем в прогрессивном веке, в веке технологий и новаторства! Скоро человечество побывает на Марсе и создаст искусственный разум, а вы... Вы... Вы выступаете за креационизм!
– Таково мое мнение, - твердо сказал Генри.
– Возможно, однажды вы согласитесь со мной.
– Вы напоминаете мне Берлиоза и Воланда из первой главы "Мастера и Маргариты", - хмыкнул второй смотритель, не участвующий в дискуссии.
Генри тихо рассмеялся.
– Но-но! Я головы лишаться не собираюсь, - криво улыбнулся ботаник, знакомый с бессмертным произведением.
– А, может быть, вы мне тоже предсказание сделаете? Как Воланд Берлиозу про масло, которое уже разлито?
Генри с недоумением посмотрел на ботаника, вдруг широко улыбнулся и выдал:
– Птицы уже летят.
– Чего?
– не понял ботаник.
– Это вы на фильм Хичкока намекаете?
– Ни в коем случае, - покачал головой Генри.
– А доказательства?
– спохватился ботаник.
– Доказательства у вас есть, что жизнь сотворил этот ваш Бог?
– Не мой, - строго взглянул на него Генри.
– Мы - его дети. Доказательство? Весь мир - доказательство.
– Да вы что! Вы случайно не духовную семинарию заканчивали?