Нет дьявола во мне
Шрифт:
Она слопала половину стейка за пару минут. Не оставила без внимания и капусту. А вот бобы решила не есть, от них в желудке тяжело.
– Здравствуйте, Марианна, – услышала она вдруг и оторвала взгляд от тарелки.
Перед ней стояла невысокая женщина неопределенного возраста. Ей можно было дать и тридцать, и пятьдесят. Лицо без единой морщины, но руки дряблые. Ноги идеальные, а на талии складки. Волосы ярко-рыжие, длинные, а в густых темных бровях седина. Обута в ультрамодные кеды, а одета в трикотажное «теткино» платье… Нет,
– Добрый день, – поприветствовала незнакомку Марианна. – А откуда вы знаете, кто я?
– Я вас узнала… По описанию. – Она схватилась за спинку стула, стоящего через стол от того, за которым сидела Мари. – Я могу присесть?
– Пожалуйста, – растерянно ответила она.
– Вы вино пьете?
Марианна кивнула.
– Я тоже буду. – Женщина подняла руку и так громко щелкнула пальцами, что даже шумные французы замолкли и обернулись. – Мальчик, графин вина сюда и стакан! – крикнула она официанту. Затем обернулась к Марианне: – Меня зовут Елизавета. Для своих – Лиз. Как ты будешь ко мне обращаться, решим впоследствии…
– А вы, собственно, кто?
– Я сестра. – И схватила с тарелки Мари кусочек мяса, который та отделила от стейка… Схватила руками! И отправила себе в рот. Но это, как ни странно, не показалось Марианне хамством. Скорее, знаком доверия.
– Чья?
– Николаса.
Марианна кашлянула. Это капуста чуть не застряла в горле… Неожиданная такая… Капуста.
Лиз протянула Мари ее же фужер с вином. Запей, типа. Та сделала глоток.
– Лучше? – спросила женщина.
– Лучше, – ответила ей Марианна. И вспомнилась ей сразу реклама с российского телевидения. Местное она не смотрела. Может, и тут была подобная. Кажется, в ней нахваливали шоколадные батончики.
– Я не знала, что его нашли, – выдала Лиза, со смаком облизав пальцы. – Но чувствовала, надо ехать… По утру как кольнуло! – И она ткнула себя пальцем в грудную клетку. – Я сразу в автобус прыг… и сюда.
Марианна знала, что у Николоса было три сестры. Эта… Какая Лиз? Старшая, средняя, младшая?
– Средняя, – ответила на ее немой вопрос Елизавета. – Хочешь знать, сколько мне лет?
– Не особо…
– Врешь.
– Сколько тебе лет? – не стала спорить с ней Марианна. Ей правда было любопытно.
– Сто три.
Брови Мари взметнулись вверх. Она не знала, что одна из сестер Николаса сумасшедшая.
– По паспорту? – осторожно спросила Марианна.
– Конечно, нет! – фыркнула Лиза. – По состоянию души. Только она важна.
– И чего это она так рано у тебя постарела?
– Ха! Сто три года для души, это как раз не старость, а юность, дурочка.
– Постой. Но считается же, что душа бессмертна. И в этом случае у нее не может быть возраста. Как начала и конца у бесконечности.
– Глупости все это. Сама подумай: если есть начало, то должен быть и конец.
– Вот поэтому мне всегда
Она вспомнила, как Ник в качестве доказательства неправоты Мари рисовал восьмерку на песке и говорил, смотри, вот начало, в той точке, куда я поставил палец, но когда я сомкнул линии, они слились в одну и стали символом бесконечности.
– Душа рождает и умирает, – заявила сестра Николаса безапелляционно. – И длительность пути от начала до конца зависит от носителей. Если они совершенствуются, душа живет дольше. Деградируют – умирает раньше времени.
– И что с ней происходит потом?
– Распадается на миллиарды частиц чистой энергии и растворяется во вселенной. Когда умирает чья-то душа, рождается новая звезда.
– Это ты сама придумала?
– Я постигла природу бытия, – важно изрекла Лиз.
Не сумасшедшая, но с придурью.
Принесли вино и дополнительный фужер. Официант хотел наполнить его, но Лиза отослала парня и сама взялась за графин.
– Николас про меня тебе не рассказывал? – спросила она, наполнив свой фужер и долив в тот, из которого пила Марианна.
– Мало.
– Стыдился меня.
– Перестань.
– Точно-точно. Я сколько раз приезжала к нему, ни разу ни с кем не познакомил. В том числе и с тобой. Я в семье паршивая овца. Как папаша наш преставился и перестал нас третировать, я, как считают мои родственнички, пустилась во все тяжкие, покатилась по наклонной и чуть ли не фамилию опозорила.
– Каким образом?
– В семнадцать лет ушла из дома, стала жить с мужчиной, родила вне брака… – Она залпом выпила вино, налила еще. – Когда сынок умер, я с горя подсела на наркотики, стала жить уже с двумя мужчинами, один из которых был моим дилером. Но его замели, а я, чудом избежав наказания, завязала. Однако не остепенилась. Колесила с бродячим цирком по стране, дурила людей, гадая им, ни с кем не жила, но спала со всеми, кто более-менее нравился. И, знаешь, я не считала, что живу неправильно. Мне и сейчас за прошлое не стыдно. А вот моей семье – да. Только Николас со мной общался. Но, думаю, потому лишь, что надеялся меня наставить на путь истинный.
– А чем ты сейчас занимаешься?
– Я практикующий экстрасенс.
– То есть продолжаешь дурить людей?
– Бывает и дурю. Но, вообще, у меня дар. Мне его старая цыганка передала перед смертью. Хочешь, я с тобой поработаю?
– Нет, спасибо, – поспешила отказаться от услуг Елизаветы Мари.
– Не волнуйся, бесплатно.
– Я не верю в экстрасенсов.
– А во что веришь?
Марианна пожала плечами. Она когда-то пыталась в себе разобраться, но только окончательно запуталась и решила оставить эти попытки. Возможно, еще не пришло ее время… (как там сказала Лиз?) постичь природу бытия…