Нет грешным покоя
Шрифт:
— Может, вы мне объясните, телепаты?! — вспыхнул Регулус.
— Ты думаешь, раз они чуть менее материальны, чем Хранители Смерти, то с ними легче справиться? Мне напомнить, как часто ты очухивался в Мастерской после встречи с ними? — Одли угрожающе нависла над Северусом, проигнорировав Блэка.
— Прошу, успокойся, я не собираюсь к ним лезть. Я пока еще понимаю разницу в силе. Да и нужно же продумать, как туда попасть.
— А что тут думать? — пожал плечами Регулус. — Приложить любого Авадой, и билет на остров получен. Вот как оттуда выбраться…
— Не вариант, — мотнул головой Снейп, —
— Северус, прошу, начни с другого, например, — Одли закусила губу и ткнула пальцем в поисковый артефакт, — с Лондона.
— А что покажет увеличение? — Регулус провел двумя пальцами над картой. — Хм, магический квартал, это существенно сужает круг поиска. Когда туда отправишься?
— На каникулах, — коротко ответил Северус.
Такой вариант был очень удобен. Соврать матери, что он остается на Рождество в замке, а самому вместе с остальными учениками сесть на Хогвартс-Экспресс и очутиться в Лондоне — раз плюнуть. Прожить почти две недели под чужой личиной, не беспокоясь, что его кто-то будет искать, было просто прекрасно. Тем более, Выручай-комната предоставила ему все необходимое: в отделе потерянных и забытых вещей нашлись и довольно сносная мантия семикурсника, которая могла подойти взрослому, и заначка с парой галлеонов.
А вот с внешностью Снейпу пришлось повозиться. Взрослый маг привлёк бы гораздо меньше внимания, чем одинокий четверокурсник, тем более у Северуса давно чесались руки хотя бы заглянуть в Лютный, а такой шанс упускать было нельзя.
Тут-то и пригодился его талант к зельеварению.
Северус долго думал, как модифицировать Оборотное зелье. Он буквально зарылся в различные справочники. Выручай-комната подкинула книги по метаморфмагии, но на ее изучение у Снейпа не было ни сил, ни времени, ни желания. Хотя некоторые идеи оттуда он все же почерпнул.
— Знаешь, Одли, какие только трюки не используют твари, чтобы выжить. Самым ярким примером является мимикрия. Например, хамелеон. Казалось бы, про них известно все. Но нет! Ученые недавно выяснили, что эти милые существа при смене цвета отнюдь не пользуются пигментом. Они перестраивают решетки нанокристаллов, которые находятся под кожей, и начинают отражать уже совсем другие лучи солнечного спектра. А мимикрия. Сколько обмана кроется в этом слове. Подражание формой, звуком, запахом. Овца сможет спрятаться в волчьей шкуре, а букашка превратиться в слона. Я уже не говорю про метаморфоз, — Сев мечтательно закатил глаза, — полное преобразование организма. Перестройка всех систем, изменение как внешнее, так и внутреннее. Это же огромный скачок в развитии для отдельно взятой особи.
Снейп много экспериментировал с составом зелья, но лучший результат показал образец №24: туда он добавил сушеную шкуру хамелеона, толченые крылья бражника вместо пиявок и спорышей, а вот связующим ингредиентом стали цветки незабудки, ведь Северус вместо части тела человека собирался использовать свои собственные воспоминания.
Нужный образ пришлось искать долго. Аккуратно вытянув нужный фрагмент памяти из головы, Северус ловким движением вытянул его в тончайший волос и ловко вмешал в зелье.
Единственный недостаток Оборотного с точки зрения зельевара заключался в том, что зелье после добавления
Рубиновая жидкость на вкус оказалась как красное вино. Глотку приятно обожгло, по телу побежали электрические искры. Но удовольствие быстро сменилось невыносимой болью. Северус согнулся пополам, плотно сжав зубы, стараясь не закричать. Рост костей можно было сравнить с пыткой на дыбе. Мышцы и сухожилия разрывались и вновь переплетались в тугие канаты. Кожа неимоверно чесалась, хотелось разодрать себе лицо в кровь, лишь бы избавиться от этого ощущения.
Все прекратилось так же быстро, как и началось. Снейп встал, медленно сжал и разжал кулаки. Взглянул в зеркало.
— Давно не виделись, — едва заметная улыбка скользнула по губам, — Рейвен.
* * *
Сойдя с поезда, Снейп попрощался со своими товарищами, пожав каждому на прощание руку.
Обнаружив у себя в ладони странную монету, он вопросительно взглянул на Одли.
— Остаемся на связи. Письма нам ни к чему, а короткие сообщения в самый раз, хотя я немного скучаю по Посланникам купальни, — та коротко хихикнула. — Поэтому я за вами, непоседами, буду следить!
— Спасибо, но я хочу Рождество без приключений. — сказал Регулус, быстро пряча зачарованный галлеон в карман. — Хотя братец мне их может с лихвой обеспечить. А вот и он, бывайте!
Младший Блэк махнул рукой на прощание и скрылся в толпе. Пандора коротко поклонилась Северусу и, подхватив легкий саквояж, плавно направилась к родителям. Снейп взглядом проводил семейство Одли и отправился к выходу с вокзала. Оказавшись в маггловской части Кингс-Кросса, он зашел в общественный туалет и вышел оттуда уже в образе Рейвена.
В преддверии праздников магический квартал расцвел волшебными огнями. Владельцы магазинов не поскупились на качественные иллюзии, и теперь то тут, то там летали полупрозрачные Санты с оленями. Улыбаясь угольными ртами, снеговики приглашали зайти в лавки. Красивые ледяные фигуры переливались всеми цветами радуги. В воздухе пахло апельсинами, корицей и горячим глинтвейном. Двое детей, выбежав из лавки доктора Фейерверкуса, чуть не столкнулись с ним. По земле покатились хлопушки. Ребята коротко ойкнули, но Рейвен лишь тепло улыбнулся в ответ и помог собрать им укатившиеся фейерверки. Атмосфера Рождества была такой пьянящей, что Рейвен сам было чуть не соблазнился заглянуть в кафе к Фортескью, но передумал. Сначала нужно было выполнить то, за чем он сюда пришел, а потом уж развлекаться.
Он дошел до белого здания банка и резко свернул налево. Оказавшись в Лютном переулке, криво улыбнулся и поднял высокий воротник плаща, скрывая нижнюю часть лица.
Атмосфера здесь разительно отличалась. Если Диагон-Аллея излучала тепло и дружелюбие, то тут праздником даже и не пахло. Только на самых близких к перекрестку домах на окнах были налеплены снежинки, но при подробном рассмотрении даже они оказались не такими милыми.
— Черепа и паучки, какая прелесть, — он подавил кривую усмешку.