Нет места под звездами
Шрифт:
— Она веревки вьет из тебя, — улыбнулась женщина, незаметно вышедшая из дома на крыльцо.
— И пусть, — согласно кивнул Эйдан, терпеливо помогая крохе перебраться через сложнейшую преграду в пол-ладони высотой. — Мне нравится ее упорство.
— О, этим она точно в тебя. Но знаешь, ей пора ложиться спать, иначе переутомится и будет плакать. Пойдешь ко мне на ручки? — женщина присела пониже, заманивая крошку.
— А-па, а-па! — уверенно заявила девочка, всем видом показывая, что папа еще не закончил игру.
Эйдан довольно усмехнулся в бороду, подмигнул
— Маму надо слушать, лучик мой, — он оставил на пухлой румяной щечке поцелуй. Малышка скривилась и наморщила носик, готовясь разреветься. Спать ей не хотелось совсем: как же спать, когда ещё не все ступени исследованы вдоль и поперек?
Женщина ловко перехватила Онию, целуя макушку, покрытую золотистыми кудрями:
— Сейчас пообедаем и будем отдыхать, радость моя.
Она направилась к двери, но на секунду задержалась и бросила удивленный взгляд куда-то вдаль.
— К тебе, Эйдан. Не шумите только, пока я ее не уложу, — и она исчезла в мягком полумраке дома.
Эйдан обернулся. К дому приближался одинокий всадник, судя по тому, как он спешил, новости были более чем срочные. Хозяин дома спустился с крыльца, чтобы встретить гостя.
— Господин! — громко крикнул всадник, но тут же осекся, потому что Эйдан приложил палец к губам.
— Не шуми, дети засыпают, — пояснил он, придерживая скакуна за повод. — Что стряслось?
— Странные путешественники, мой господин, — выдохнул подозрительно взволнованный парень, — на границе, спрашивают вас.
— Они назвали себя? — Эйдан сразу внутренне подобрался и насторожился.
— Да, мой господин. Просили передать, что Йорунн, дочь Канита из рода Хольда хочет поговорить с вами.
Эйдан замер, решив, что ослышался.
— Повтори! — хрипло приказал он.
— Йорунн, дочь Канита из рода Хольда…
— Жди, приведу коня, — коротко бросил Эйдан.
***
Земля ложилась под копыта мягким ковром, смазываясь пестрым одеялом, сливаясь в непрерывный поток сменяющих друг друга оттенков золотисто-желтого, изумрудно-зеленого, красного и коричневого. Полуденное солнце нещадно палило, обжигая сквозь тонкую ткань рубашки плечи и руки, дурманило голову, заставляло щуриться от ярких лучей. Только Эйдан не замечал этого, все его внимание было приковано к крохотному отряду, размеренно идущему по дороге.
Глаза воина сразу выделили среди рослых всадников невысокую хрупкую фигурку. Легкая, пронизанная белым светом одежда, узкая талия, перехваченная многослойным темно-синим поясом, длинный меч на бедре, лук, притороченный к седлу.
Эйдан не всматривался в лицо всадницы. Боялся, что оно окажется иным, не тем, бесконечно дорогим и навсегда утраченным. Опасался увидеть совсем другие глаза — ярко голубые, черные или золотисто-карие. Не хотел узнать, что ошибся, обманулся, не расслышал, перепутал, поддался ложной надежде. Но расстояние неумолимо сокращалось, и вот уже легко различить, как свет дробится на растрепавшихся коротких прядях пепельно-русого оттенка. Всадница остановила коня и
— Здравствуй Эйдан, — тихо промолвила она, разбивая неловкую тишину.
— Здравствуй, Йорунн, — ответил он, удивляясь тому, как незнакомо прозвучал собственный голос.
— Позволишь ступить на твою землю?
— Почту за честь.
Она легко соскочила вниз — изящная, сильная, гибкая. Такая родная, такая чужая. Эйдан спешился и подошел почти вплотную, жадно рассматривая знакомые до боли черты, не веря своим глазам, страстно желая верить.
— Ты смотришь так, будто призрака увидел, — смущенная улыбка тронула ее губы.
— Я согласен даже на то, чтобы ты была призраком, — выдохнул он, аккуратно касаясь пальцами сияющих локонов, любуясь легким румянцем волнения на щеках. — Лишь бы была.
— Я не призрак, — ее теплые пальцы накрыли его широкую ладонь. — И я вернулась к вам.
Эйдан не выдержал и крепко обнял ее, прижал к себе, пряча лицо в ее растрепанных волосах, вдыхая запах пыли и солнца.
— Я не знаю, каким чудом ты выжила, не знаю, что за магия вернула тебя на эту землю, но мне все равно, тысячу раз все равно, — тихо прошептал он.
Тем вечером было много разговоров, воспоминаний, рассказов. О серьезных и грустных делах не говорили, стараясь сохранить нетронутой радость встречи. Йорунн, наконец, познакомилась с супругой Эйдана, очаровательной, приветливой женщиной по имени Аэрин.
Их старший сын, крепкий мальчишка четырех лет от роду, ужасно стеснялся незнакомцев, но во все глаза глядел на неожиданную гостью и ее странное оружие. Крохотную девочку Йорунн даже подержала на руках, рассматривая вместе с ней пеструю куклу, сшитую из лоскутков. Ония радостно гулила и все время пыталась сунуть в рот серебряного дракончика, ей безумно нравилось то, как он блестит. В конце концов дочь Канита отстегнула украшение и, с разрешения родителей, вручила малышке.
Когда на плавно гаснущее небо выкатился месяц, Аэрин покинула гостиную, чтобы уложить малышей спать. Слуги уже суетились, подготавливая комнаты для путешественников. Постепенно люди разошлись отдыхать, и Эйдан остался наедине с Йорунн.
— У тебя потрясающая семья, — девушка улыбалась совершенно искренне. — Тебе повезло с ними.
— Они — лучшее, что случилось со мной в этой жизни, — согласился старый друг.
— Тогда почему я вижу печаль в твоих глазах? — Йорунн смотрела прямо на него.
— Ты знаешь ответ, моя госпожа, — тихо сказал он.
— Догадываюсь. Но ты всегда чувствовал, что у наших судеб разные пути.
— Да, потому не стал превращать свою жизнь в погоню за бессмысленной мечтой.
— Прости, — промолвила Йорунн, опуская глаза.
— Ты ни в чем не виновата.
— Я сильно виновата. И не только перед тобой, — вздохнула она. — Хочу исправить хотя бы то, что возможно.
— Потому вернулась?
— Да.
— Поведаешь, что происходило с тобой эти четыре года?