Нет места под звездами
Шрифт:
Дари Ширказа Нэму оставался на правом фланге до последнего, еще пытаясь переломить ход сражения бешеной атакой вверх по склону. Однако, когда хранителя северо-восточной границы срезало удачно брошенным копьем, войска императора обратились в бегство. Отступление вышло слишком беспорядочным, многие просто бежали, теряя оружие. В густеющих сумерках дороги было не разобрать, и далеко не один человек погиб, оступившись в темноте и сорвавшись в пропасть.
Малый совет империи, спешно созванный Сабиром, обсуждал это поражение до глубокой ночи. Общее количество погибших и пропавших
— Боюсь, мы имели неосторожность начать войну, в которой победить будет крайне сложно, — высказал общее мнение Навир вар Агдай и повернулся к Илиясу: — Отзовите своих людей, пока не поздно, умоляю.
— Это не ему решать, — оборвал его Сабир. — Верховный жрец подчиняется лишь моим приказам, а я не давал своего позволения. Маги останутся с войсками столько, сколько я сочту это нужным.
— Вы намеренно провоцируете герцога? Сначала Тьма на поле боя, а что будет дальше? — возмутился Навир. — Мало вам было сгоревшего поместья, хотите, чтобы тени пробрались в город и перебили нас всех?
— Не буду отрицать — герцог Хальвард опасный противник и сильный маг. Но у всего есть пределы: однажды его магию уже сковали, лишив юного правителя Недоре доступа к Тьме. Конечно, второй раз сотворить такое вряд ли удастся, но в город его порождениям не войти. Герцогу нужно почтить Дармсуд своим присутствием лично, уважаемый Навир, если ему захочется обезглавить кого-то из нас.
— А кто теперь возглавит войска? — спросил Сиф Йонна.
Император крепко задумался, ему не хотелось отвечать, не обдумав всех деталей минувшего боя в тишине и покое.
— Я озвучу свое окончательное решение через два дня. Пока временное командование принимает Бадр Зойра.
Хранитель юго-восточной границы встал и поклонился.
— В таком случае позвольте мне немедленно покинуть город. Я смогу собрать тех, кто остался без командиров или отступил с поля боя в беспорядке. Войска Недоре пока стоят на месте, им тоже нужно время восстановиться после битвы. Надеюсь, два-три дня передышки у нас будет, а дальше нет смысла загадывать, не получив данных от разведчиков.
Сиф Йонна едва заметно скривился, на дне его блеклых глаз мелькнул огонек разочарования: вне стен города, в окружении своих подчиненных Бадр становился почти недосягаем для людей тайной службы.
— Да, позволяю, — как-то рассеянно кивнул император и неосознанным движением приложил руки к вискам, словно его мучила головная боль. — Жду ваших ежедневных отчетов, дальнейшие указания вам передадут позже. На сегодня все свободны.
В этот раз сиятельный покинул зал советов первым. Он торопливо миновал широкую лестницу и коридор, ведущий к личным покоям, и лишь закрыв за собой створки, позволил охватившей его слабости взять верх.
Тут царил мягкий полумрак, но глаза все равно резало от того золотистого света, что давали оставленные в покоях лампы.
Сиятельный подошел к высокому зеркалу, и внимательно осмотрел себя. Все было знакомым и привычным: идеальное лицо, темные глаза, полыхающие искрами магии даже сейчас, чуть вьющиеся волосы, обрамляющие точеные скулы. И все равно императору виделись в сияющей серебряной поверхности чужие кривые губы, красные отблески огня в зрачках, костлявые плечи, чуть сутулая спина и едва заметная шевелящаяся тень, окутывающая все его тело.
— Пошел вон отсюда. Твое время еще не настало! — тихо прошипел он собственному отражению и то, казалось, усмехнулось в ответ. — Я не звал тебя.
Ответом стал прилив боли, сковавший голову Сабира раскаленным обручем. Тень уплотнилась, качнулась вперед, пытаясь сделать шаг за раму зеркала.
— Прочь! — выкрикнул император и со всей силы оттолкнул рукой ледяную гладь стекла.
Тяжелая подставка покачнулась и упала на пол, грянул оглушительный звон разлетающихся осколков. В комнату тут же вбежала стража.
— Все в порядке, — сиятельный махнул рукой, позволяя огонькам вновь осветить комнату. — Пришлите кого-то убраться тут. И передайте госпоже Арселии, что я жду ее как можно скорее.
***
— Боли снова вернулись?
— Стали сильнее.
Арселия положила кончики пальцев на виски мужа, слегка надавливая, разгоняя кровь, успокаивая. Сабир молча откинулся на спинку широкого дивана, брови императора хмурились, лоб прочертили глубокие морщины, под волосами блестели бисеринки пота. Ему было очень плохо, больно до стона, но ни звука не сорвалось с его губ.
Императрица аккуратно, стараясь не причинить ему страданий, прошлась руками по голове, спустилась к шее, почувствовала, как его мышцы, сведенные от напряжения, постепенно становятся мягче, послушнее. Вот только складки на лбу не разгладились, наоборот, с каждой секундой император хмурился все сильнее. В какой-то момент он отстранился, встал, подошел к Арселии вплотную, резко развернул ее к свету, внимательно вглядываясь в ее глаза.
— Как ты можешь быть такой? — раздраженно спросил он. — Вечно прощающей, терпеливой, ласковой? Ты много лет находишься подле меня, видишь же, в какое чудовище я превращаюсь с годами? Ты умна, должна понимать, к чему все идет. Становится только хуже, и во мне все меньше человеческого. Неужели тебе не страшно?
Она мягко высвободилась из его захвата. Он хотел было удержать, но в какой-то момент разжал пальцы, отпустил.
— Страшно, — наконец сказала она. — Но кем я буду, если оставлю тебя одного против всего мира? — обращение, лишенное титула, царапнуло, но неожиданно смягчило его гнев. — Мне страшно представить, каково это: жить без любви, видеть во всех врагов, завистников, предателей. Не знаю, дает ли тебе что-то мое терпение и ласка, но хочу верить, что да.
— Жить без любви? Ты живешь точно так же.