Нет, мы не ангелы…
Шрифт:
Его спутник же — напротив, чувствовал себя великолепно, перебирая ступени с улыбчивым румяным лицом, лениво поглаживая сухощавой ладошкой опрятно подстриженную бородку-эспаньолку. А слегка прищуренные с хитринкой глаза откровенно посмеивались над неуклюжими движениями своего пожилого спутника.
— Вот, не знаю, Иосиф, — «задумчиво» произнес Ильич, — радоваться мне или нет, что я не дожил до твоих лет? Печально
— Нэ могу… нэ согласиться… с вами, Владимир… Ильич… — тяжело дыша, ответил Сталин, в очередной раз останавливаясь на ступеньках и приваливаясь плечом к стене. — Старость, как говорят, всэгда нэ в радость…
— Я это прекрасно вижу, батенька! — воскликнул Владимир Ильич, едва не выбивая на лестнице чечётку каблуками своих блестящих ботинок.
Энергия, казалось, бурлит мощным потоком внутри его иссохшего тщедушного тела, требуя какого-либо выхода. На самом деле так оно и было, мертвое тело Ильича постепенно адаптировалось к новым условиям своего существования. Но, видя плачевное состояние своего верного соратника по партии, пронесшего «в одиночку» на своих плечах красное революционное знамя, и паче того, каким-то неведомым способом умудрившегося вернуть умершего вождя «в строй», старался сдержать распирающую его словно на дрожжах «гиперактивность».
— Ты лучше присядь, Иосиф, отдохни, — участливо произнес Ильич. — Я же вижу — каково тебе приходится… Ведь сам никогда не попросишь о снисхождении!
— Я еще могу… двигаться, Владимир Ильич… — С трудом выдавил Иосиф Виссарионович. — Просто… смэртным не место в этих катакомбах… Но я должен вас довести и убэдица…
— Вот упрямый осел! — не сдержавшись, выругался Ленин. — Сядь, я сказал! А то ведь еще помрешь от апоплексического удара! А вернуть тебя к жизни я не сумею! Чай, не обучен подобным фокусам.
— Хорошо… — Согласился передохнуть под давлением Ленина Иосиф Виссарионович, тяжело опуская зад на пыльные ступени. — Десяток лэт назад мнэ куда легче далась эта дорога…
— Ну вот, батенька, — добродушно улыбнулся Владимир Ильич, присаживаясь рядом, — не вздумай помирать! Кто же меня тогда введет в курс всех дел?
— Виноват… Владимир Ильич, — дыхание Сталина постепенно выравнивалось. — Кроме мэня, выходит, что и нэкому… — Он достал из-за обшлага френча любимую трубку, а из кармана твердую пачку незабвенной
Ильич молчаливо сидел рядом, внимательно слушая и не мешая соратнику изливать душу. По всей видимости, ему это было очень нужно.
— Вскоре после вашего скоропостижного ухода, — хрипло откашлявшись, произнес Иосиф Виссарионович, решив поделиться наболевшим, — ко мне на прием в Кремль напросилась одна древняя старушка-знахарка — божий одуванчик… Мы с товарищами еще даже и не думали ни о мумификации, ни о постройке Мавзолея, ни о вашем возможном воскрешении…
— Старушка-знахарка? — с удивлением переспросил Ильич. — На личный прием к руководителю Рабкрина, Секретариата и Оргбюро ЦК? К наркому по делам национальностей? И по какому же вопросу, позволь тебя спросить, Коба? Да как её вообще к тебе в Кремль пропустили? — Как из рога изобилия посыпались вопросы от «воскрешенного» вождя.
— Нэ знаю, — устало пожал плечами Сталин, пуская густые клубы дама и временами покашливая в кулак. — Но то, что это нэ простая старушэнция, стало понятно сразу после её первых слов. Она знала всё о заключенной нами сделке… С ним… И именно она подсказала, куда нам слэдует двигаться в наших исслэдованиях, чтобы показать кукиш нашему контрагенту… Именно она указала место, где сходились потоки силы, и гдэ слэдует возводить Мавзолей… Имэнно она намекнула, что при постройке мы наткнемся на этот подзэмный ход, ведущий в её… логово…
— Да кто же она такая, черт побери? — не выдержав, подскочил на ноги Владимир Ильич.
— Нэ надо призывать чэртей, товарищ Ленин, — приложив палец к губам, покачал головой Сталин. — Хотя, сдаётся мнэ, что этим тварям нэт хода в её подзэмелье. А бабулька-одуванчик на дэле куда дрэвнее, чэм все языческие боги, вместе взятые! Она — плоть от плоти самой земли! Настоящая хтоническая тварь… — свистящим шепотом добавил он. — Но, думаю, Владимир Ильич, на данный момэнт, наши с нэй дорожки бегут параллэлными курсами…
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ