Нет пути назад
Шрифт:
– Черт, держать лестницу! Связь с Быком… мать!
– Все целы…
– Связь…
– Черт… Слон, прижми их, если можешь! Займитесь раненым!
– Я займусь!
– Дверь держите, дверь!
На улице – знакомый рокот тридцатимиллиметровой пушки, грохот разрывов, пыль и гарь, летящие в комнату через разбитые окна.
– Бык два, здесь Лютый, выйди на связь. Марка три… черт… кто-нибудь нас слышит?
– Лютый, спокойно, не психуй. Мы с Битком на запад от вас, занимаем позиции в дукане. Подошли вертолеты, сейчас они расчистят нам дорогу. Просто удерживайте позиции, и все будет хорошо,
– Бык два, мы вошли в адрес. Адрес взят, повторяю: адрес взят. У нас здесь один труп без башки и один с башкой, пока еще живой, и мы под обстрелом из «РПГ». Что, черт возьми, происходит на улице, вы можете нам сказать, прием?
– Лютый, вокруг вас черт-те что творится, но вертолеты расчистят нам дорогу. Держитесь и ждите. Вопрос – где цель, вы взяли цель?
– Бык два, отрицательно, цель ушла. Я не вижу ни одного компа, ни одного носителя информации, только одного дохлого и одного полудохлого урода. Мы вытащили пустышку, твою же мать…
– Бык два, здесь Марка три. Наблюдаю конвой, три внедорожника, один пикап, идут на северо-запад на большой скорости. Судя по всему, идут из вашего района. Признаков враждебности нет. Вопрос: это ваша цель, прием?!
– Марка три, здесь Бык два, накройте их, повторяю: накройте их, цель уничтожить.
– Бык два, вопрос: вы уверены? Цель не проявляет признаков враждебности, у нас нет никаких данных о том, кто находится в конвое, как поняли.
– Марка три, повторно запрашиваю уничтожение цели, идущей в конвое, направляющейся на северо-запад. По нашим данным, в конвое следует особо важная цель, упустить ее мы не имеем права, как поняли?
– Бык два, понял, беспилотник отработает по ним и уйдет на дозаправку.
– Марка три, это Бык два. Пока вертолеты здесь, над нами, просим пробить коридор, за оставшееся время это возможно? Пробить всем, что есть.
– Бык два, сделаем все, что в наших силах. К вам направляется спасательная команда ВВС, она вытащит вас из этого дерьма. Попытайтесь собраться и удерживайте периметр. Держитесь и ждите нас, прием…
– Марка три, понял вас…
Крыша.
Плоская, как и большинство крыш на Востоке, без ограждения, но, хвала Аллаху, самая высокая в этом месте. Правее – массивный блок кондиционера и спутниковая тарелка – при шахиншахе принимать любые передачи, кроме государственного телевидения, было запрещено, но все, у кого были деньги, покупали спутниковую тарелку, платили полицейскому и смотрели что хотели. За него они положили завернутого в ковер перса, случайно оставленного боевиками в живых.
Давно перейдя на одиночные, они держали оборону из последних сил. Боевики в городе были, их полно, та чушь, что город чист, плевка не стоит. Единственное, что было хорошо, – из гранатомета их было не достать, а минометов у махдистов не было…
Лютый держал оборону справа, в его поле зрения попадала часть улицы и соседние виллы с участками, отделенные заборами. В нечастых промежутках, когда не видел целей, он набивал магазины. Каждый из них имел по сто двадцать патронов в обоймах, неприкосновенный запас. Они давно уже перешли на него…
Один из боевиков попытался перебежать улицу, чтобы, прикрывшись забором, продвинуться ближе к
Какой шахид?! Какой рай!? Эти уроды вообще хоть представляют, как может выглядеть рай?! Они же в жизни ничего не видели.
– Доложить по боеприпасам! – раздался крик командира.
По боеприпасам. Ну… два полных еще есть, и один автомат кормит. Пока жить можно. Еще и пистолет – на самый, самый край.
– Семьдесят! – выкрикнул Лютый, когда пришла его очередь, но голос потонул в грохоте. Как будто землетрясение началось.
Здание дрогнуло под ними. Но не развалилось. Обернувшись, он увидел, что один угол обвалился, там дым…
Мать их… из безоткатки садят. Еще пара выстрелов – и здание просто рухнет!
– Противник…
И в этот момент появились вертолеты…
Там, где располагалось безоткатное орудие, через минуту не было ничего, только пыль и дым в проулке, куда оно откатилось для перезарядки. Ракета «Вихрь» с термобарической головной частью, пущенная с предельной двенадцатикилометровой дистанции, попала точно в цель.
– Дым. Давай дым!
Шашка с зеленым дымом запрыгала на посыпанной гильзами крыше.
Вертолет – спасательный «Сикорский-89», – не найдя посадочной площадки, был вынужден просто зависнуть над зданиями, сбросив вниз приспособление, среди авиаторов именуемое корзиной. Это что-то типа зонтика наоборот, предназначено для прохождения толстой кроны леса, поэтому низ заостренный и очень тяжелый, как у копья. Пробив крону, он раскрывается и может поднять на вертолет до полутонны груза или сбитого летчика со спасателями.
Чтобы убраться отсюда быстрее, с вертолета сбросили сразу две лестницы и эту самую корзину, в которую они погрузили завернутого в ковер раненого. Удивительно, но они остались относительно целы после такого безумного боя. Конечно, бронежилеты отработали на все сто, но одной защитой это не объяснить. Правильно говорят: неожиданная, заставшая противника врасплох атака дает меньше потерь, чем оборона.
Лестница дрожала под ногами. Рядом с ней хвостовой пулеметчик вел прикрывающий огонь, и гильзы летели вниз одна за одной, сыпались как град. Одна попала на кожу, но он и боли не почувствовал. С хвоста он забирался единственный, хвостовой пулеметчик протянул ему руку и втащил на аппарель. Потом – повернулся и показал кому-то известный еще со времен римлян знак победы – большой палец вверх.
Вертолет начал подниматься…
Неужели все?
Он поднялся и побрел в глубь вертолета. Там, над захваченным живым персом, колдовал врач, который всегда есть в экипаже спасательного вертолета.
– Ну, что? – спросил его командир группы. Он сохранял спокойствие, как будто не они только что прошли через сущий ад, не потеряли людей.
– Состояние тяжелое – ответил врач – пятьдесят на пятьдесят.
– Точка – два! – заорали из кабины.
Им надо было забрать еще одну группу.