Нет смысла без тебя

Федоранич Сергей Иванович

Получай, решила я. Ты хотел быть человеком, который готов сразиться со мной на равных, – на. Видел бы он меня неделю назад – я бы ему такое не сказала. Но неделю назад его рядом не было. Брэдли решил, что его собственное горе в виде развалившейся карьеры драма куда серьезнее, чем моя депрессия, и просто уехал и даже не звонил. И за что я ему должна быть благодарна? Что бросил в трудную минуту из-за своих соплей? Да катись ты к черту со своими соплями теперь, тряпка!

Я была зла. Практически вне себя.

Честно признаться – я вообще не знаю, был ли у Брэдли хоть какой-то шанс после того, как он улетел из Москвы, обещав вернуться, но так и не вернулся. Я отпустила его и плакала –

я думала, что, несмотря на «паузу» в наших, так сказать, «отношениях», есть что-то, что не позволит ему просто раствориться во времени. Ему нужно было слетать в Америку, чтобы решить вопросы, в том числе мои. Но до Америки Брэдли не долетел – на первой же пересадке в Амстердаме он остался, спился, скурился, страхался и тому подобное. Джо разыскивал его неделю и постоянно звонил мне, спрашивал – не объявился ли. А потом позвонил и рассказал, что нашел его в каком-то притоне, обкуренного, облеванного и невменяемого. Наверное, Джо не знал, что у нас с Брэдли что-то начиналось, иначе никогда не выдал бы мне брата. Но он не знал, а я ему сообщила это только после того, как все услышала. И тогда Джо заявил, что я поступила неправильно, что я должна была ему рассказать обо всем до того, как он мне неприглядные подробности. Возможно, поэтому Джо считал, что я ему должна. Честно признаться, я тоже так считала.

Но в «Красные холмы» я приехала не потому, что должна Джо, в конце концов, это только его промах. Я хотела увидеть Брэдли и понять – осталось ли за это время, почти год, хоть что-то, что болью отзовется в сердце.

Но нет – мне даже не было его жаль. Только разочарование.

Как будто не было этого года. Мы снова вместе, нет только Димки. И Брэдли, и я, и Васька внимательно слушали то, что говорит Джо, и понимали – это действительно нужно сделать. Этот альбом должен увидеть свет. Димка хотел этого, но у него не получилось. Я уверена, если у него была бы возможность пройти сквозь сумеречную зону и вернуться в этот мир, извлечь скользкими от крови пальцами пулю из сердца и заштопать шершавыми нитками дыру в теле, он бы сделал именно это. А сейчас это должны сделать мы.

Не знаю, как другие, а я должна. Должна Димке. Я всем кругом должна. А себе я не должна ничего. И я согласилась. Первой.

– Я тоже, – ответил Вася. – Все, что нужно от меня, я сделаю. Джо, командуй.

– Брэдли? – спросил Джо.

А Брэдли пил кофе, малодушный придурок.

– А что я могу?

Я потеряла терпение и отвесила ему громкую пощечину.

– Прекрати немедленно, безвольный придурок, – проговорила я тихо. – Возьми себя в руки. Никто тебя уламывать не будет. Тебе дают шанс принять участие в важном проекте. В Диминой смерти виноваты мы с тобой. У тебя есть шанс попытаться искупить часть вины, сделать что-то важное и нужное. Хочешь дальше подыхать, тогда вставай и вали отсюда.

Брэдли посмотрел на меня со злостью.

– И не смотри на меня так, как будто можешь меня ударить. Ты даже на это не способен.

За столом повисла тишина, все молча ждали, когда ситуация выйдет из-под контроля. Во мне бурлили эмоции. Из-за уныния Брэдли и его нежелания взять себя в руки проект с выпуском альбома может провалиться, а это было бы ужасно несправедливо по отношению к Димке. В то же время я прекрасно понимала Брэдли – не хотелось вообще ничего. Хотелось напиться и орать, лететь сквозь пустоту, как будто завтрашнего дня не будет.

Я выжидающе смотрела на Брэдли. Он краснел с каждой секундой все сильнее и сильнее. Моя пятерня отпечаталась на его щеке белыми полосами, наверняка это место очень жгло. Не столько болью, сколько унижением.

– Хватит! – громыхнул Вася и выразительно ударил по столу кулаком. – Я предлагаю всем немедленно замолчать

и подумать не о себе. Ника, перестань тиранить Брэдли. А ты, Брэдли, соберись.

Я хотела было открыть рот и сказать все, что думаю обо всех присутствующих, но получила выразительный пинок под столом и острый взгляд Брэдли. В его глазах читалось: «Разберемся позже». От неожиданности я промолчала.

– Я в деле, – сказал Брэдли.

– Отлично, тогда предлагаю обсудить план, – улыбнулся Джо. – В штабе в Лондоне для вас организуют помещение, где вы сможете работать. Там будет все, что нужно.

– А деньги? – спросила я.

– Об этом я позабочусь.

Было еще два вопроса, с которыми предстояло разобраться: иски и права. Джейкоб Коннор заявил ко мне иск, а еще по одному привлек меня в качестве соответчика – этот иск инициировала страховая компания, которая что-то возместила «Коннор Дистрибьюшн» и теперь желала вернуть свои деньги обратно. Моя персональная ответственность по этим искам – пять миллионов, разумеется, долларов (и столько же – у Брэдли). Откровенно говоря, мне плевать на эти иски. Процесс будет проходить в Америке, и исполнить решение американского суда в России практически невозможно. Другое дело – права. У Джо есть права на все нереализованные песни, но нет права на бренд. Имя Джейсон МакКуин по-прежнему принадлежит «Коннор Дистрибьюшн», и у нас нет права выпускать продукт под этим брендом. То есть песни можно, а вот альбом – уже нет. Даже сборник – нет. Только песни в качестве синглов. Но если мы собираемся заключать сделки с «Коннор Дистрибьюшн» на покупку прав, то в этой сделке я не должна участвовать никаким боком, равно как и Брэдли, – потому что в этом случае суд арестует актив и взыщет все доходы.

Теоретически все права может выкупить компания Supreme, принадлежащая Джо, но есть небольшая загвоздка: напрямую Supreme такой контракт не потянет. Бренд стоит дороже песен, причем оплачивается ежемесячно. То есть существует определенная плата в месяц за право продавать альбом под именем Джейсона МакКуина, и если мы решим поступить хитро: подготовить все заранее, а потом купить права на месяц, чтобы осуществить выкладку диска во всех магазинах мира, где нам захочется, то есть осуществить это правомерно, а дальше права не продлять или продлить через какое-то время, чтобы выложить дополнительный тираж, то тут нас ожидает сюрприз. Если прав на бренд нет, то никто альбом продавать не может. То есть в момент окончания срока аренды прав мы обязаны отозвать товар отовсюду и возместить всем убытки, в противном случае этот товар считается нелицензионным и нас ждет огромный штраф.

Конечно, мы могли бы выпустить альбом с другим именем, скажем, просто «Джейсон», но ведь никто не будет знать, что это Димины песни. Да уж… Ладно, где наша не пропадала, разберемся на месте.

Зазвонил телефон. Сначала у Васьки, потом у Брэдли и Джо. Сообщения.

– Ни черта не понимаю, – сказал Вася. – Мне пишут, чтобы я срочно включил CNN. Там что-то связанное с Джейсоном МакКуином. Его интервью. Мы записывали какое-то интервью, которое при жизни Димы было не опубликовано?

Джо и Брэдли тоже писали знакомые, призывая включить CNN.

У Джо бы с собой планшет. Он вышел в Интернет. Нашел страницу телеканала, на главной странице был огромный билборд с фотографией Джейсона МакКуина, сидящего в большом красном кожаном кресле. Снизу строчка – «Джейсон МакКуин: в моей смерти виновато правительство США». Дима был в футболке, джинсах – я не помню, чтобы мы записывали это интервью. Я такого не помню!

– Ника? – спросил Джо.

– Не помню, – ответила я. – И я не хочу это смотреть. Это какая-то подстава.

– Но на фото – он! – воскликнул Вася. – Джо, включай.