Нет тебя прекрасней

Холквист Диана

Вся мебель в комнате была тяжелая, красного дерева. Резная вешалка, на которой громоздились куртки и пальто. Жасмин без труда нашла взглядом ту одежду, в которой Джош пришел на работу. Под вешалкой, как и говорил библиотекарь, стояла наполненная до краев коробка с зимними куртками, шапками, шарфами и прочими нарядами зимы. Единственным предметом, выбивавшимся из обстановки, был маленький холодильник, сердито гудевший в углу.

В некотором замешательстве Жасмин обнаружила, что в комнате нет окна и ничто не сможет отвлечь ее от Джоша, который опустился рядом с ней на диван и близость которого она чувствовала

слишком остро, почти болезненно.

– У меня мурашки по спине бегают, – негромко произнес Джош, продолжая разглядывать обстановку. – Так и кажется, что сейчас из стены покажется Шекспир и скажет мне пару ласковых из-за моего жалкого Ромео.

– Неправда, он вовсе не жалкий! – возразила Жасмин, невольно осознавая, сколь сильно она соскучилась по этому мужчине. Непроизвольно тело ее тянулось к нему, чуть-чуть продвигаясь на диване. Она собрала всю силу воли, чтобы остановить процесс.

– Ты еще не видела меня на сцене, – печально возразил Джош. – Репетиции начинаются на следующей неделе.

Жасмин не могла терять время на разговоры о театре и ролях. Паника опять подбиралась к ней, и она чувствовала непреодолимое желание спрятаться в коробке под вешалкой.

– Джош, мы не можем быть вместе, – выпалила она. – Мне жаль, но это так.

– Погоди…

Но Жасмин неслась дальше.

– Когда я увидела тебя там, среди фотографов, я поняла, что это другой ты. Незнакомец. Ты был великолепен! И они все обожали тебя. И ты был на своем месте, ты принадлежал всем и этому яркому и шумному миру. А я… – Она помедлила, сердце колотилось как ненормальное. – Я убегала по переулку, и меня тошнило от страха. Как смогла сдержаться и не вывернулась там же наизнанку, до сих пор не понимаю. И ведь за мной охотился всего один репортер!

– Прости, я должен был что-то сделать. Мне жаль… – Джош нахмурился и придвинулся ближе, словно пытаясь защитить ее.

– Нет! Перестань! – Она оттолкнула его. – Видишь? Тебе жаль! А я не хочу, чтобы ты жалел меня и жалел о той жизни, которую ведешь. Разве ты не понимаешь? Когда ты со мной, ты не можешь быть звездой, не можешь быть собой. А я… когда я с тобой…

– То тебя тошнит в переулке, – мрачно закончил за нее Джош. Он взлохматил волосы и опустил голову на руки. – Я не стараюсь привлекать к себе внимание, поверь мне. И я не эгоманьяк, который жить не может без восхищения окружающих. Это просто часть моей работы. Но я могу избавиться от внимания публики. Если я уйду из кино на несколько лет…

Жасмин закрыла глаза, потому что комната вдруг поплыла перед ней.

– Так нельзя. Актерство – твоя жизнь, твое призвание, и я не хочу быть тем, кто отберет у тебя любимое дело.

– Да мне плевать на дело! Я думаю о нас!

– Нет-нет, не говори так! Ты очень трепетно относишься к своей профессии, и это нормально. Кто из нас не мечтал иметь поклонников, быть в центре внимания…

– Ты когда-нибудь мечтала об этом?

Вопрос застал Жасмин врасплох. Как-то ей раньше не приходило в голову, сама ли она хочет ото всех спрятаться или прячется, потому что того требуют ее расстроенные нервы?

Но Джош и не ждал ответа.

– Скажи мне, чего ты хочешь? Или какой ты хочешь быть? Такой же, как сейчас? Или стать чем-то большим? Измениться?

Она печально качала головой:

– Джош, я

никогда не сумею выйти к публике и быть с тобой. Я надеялась, что смогу, но не получилось. И не получится. Одна мысль о том, что люди будут смотреть на меня, вызывает дурноту.

– Все дело в нем? В библиотекаре?

– Да нет, при чем тут он? Он считает меня сумасшедшей. Ну, тебя он тоже записал в компанию местных психов, но не в нем дело.

– Ты ведь веришь в предсказание, да?

– Да. Эми действительно обладает силами… я видела, на что она способна. Но она слышит только имя – и больше ничего. Любой из вас двоих может оказаться моим истинным возлюбленным. Или провидение имело в виду кого-то третьего… вдруг где-нибудь в Айове есть парень по имени Джош Тоби. И работает он, например, механиком.

– А не можем мы попросить Эми выяснить имя моей истинной возлюбленной? Если это окажется Жасмин Бернс, то…

– Если бы все было так просто! Но Эми потеряла свою силу. Она больше не слышит голосов.

– То есть единственный способ узнать, я ли тот самый Джош Тоби, – это…

– Не знаю я такого способа. – Жасмин вскочила с дивана, не в силах выносить его близость.

– То, что есть между нами… – Он попытался взять ее за руку, но Жасмин ускользнула.

– То, что между нами было, – поправила она. – И это не должно продолжаться. Я не могу жить в этом безумии, а ты не сможешь существовать без него. Только в спальне все было прекрасно. Но нельзя провести там всю жизнь!

– А вот я не против. – Он опять потянулся к ней, но Жасмин отошла подальше.

– Я видела тебя там, среди людей, Джош. Ты весь сиял и был живой и яркий, как никогда. Это и есть твоя жизнь, но я не смогу разделить ее с тобой. Не смогу.

– Я не верю в это! Понимаешь? Я точно знаю, что если ты захочешь, то все получится. Я не принимаю твой отказ!

– Прости, но от тебя ничего не зависит. Я приняла решение. Я не могу быть с тобой, неужели ты не понимаешь?! Просто не могу…

Глава 28

Через пять дней от сонной тишины театра не осталось и следа. Кулисы и костюмерные гудели, люди сновали туда-сюда, охваченные лихорадочной деятельность – до премьеры всего четыре недели. Широко известная модистка – невероятная и неподражаемая Лола Барракуда явилась в театр лично, чтобы обсудить детали костюмов, за которые отвечала ее мастерская. Огромных размеров чернокожая женщина с малопонятным ямайским акцентом, она горой возвышалась между своими помощницами: двумя бледными худющими блондинками. Жасмин сидела перед ними, один за другим демонстрируя эскизы тридцати трех шляпок, которые она придумала для Джульетты. И это пока головные уборы только для Джульетты!

Женщины склонились над рисунками. Лола слушала внимательно, ее темные глазки блестели, и время от времени она издавала одобрительное ворчание. Жасмин было трудновато сосредоточиться, потому что она все время помнила о Толстяке Ларри, который преследовал ее неотступно и на данный момент обосновался в кафе напротив театра. Присутствие репортера беспокоило ее, но эти волнения не шли ни в какое сравнение с той тревогой, которая снедала девушку из-за Джоша. Дело в том, что Джош пропал. Он не давал о себе знать с того дня, как они расстались в библиотеке.