Нет ведьмы яростней
Шрифт:
Я отыскал глазами окно, где я отодвинул задвижку. Вряд ли кто обратит внимание, что она отодвинута. Значит, времени у меня было достаточно, чтобы принять решение. Я, правда, уже понял, что в этом городке мне долго задерживаться нельзя. Что меня здесь ждет скука и назойливая любовь похотливой пьяницы. И больше ничего.
Разумеется, я больше не буду встречаться с ней, но кто знает, как сложится.
Как бы то ни было, но сейчас мне нужно набраться терпения, чтобы осуществить идею, которая засела у меня в голове. И мне нужен был месяц, даже больше. Нельзя
Я снова посмотрел на магазин Тейлора. Как раз то, что нужно. Дом необитаемый и достаточно изолированный от других строений. Самое главное — войти в него незамеченным в нужный момент. Значит, нужно будет дождаться темной дождливой ночи. Никогда нельзя быть уверенным в том, что все спят. Может случиться, что кому-нибудь не спится, вот он и стоит у окна, попыхивая сигаретой.
Кроме того, надо еще съездить в банк и хорошенько там все посмотреть…
В воскресенье я проснулся весь разбитый, словно после хорошей драки. Я проехал по центру, выпил стакан апельсинового сока и стакан кофе, купил газеты, а потом поехал в сторону банка.
Расположение оказалось отличным. Дома в переулке не имели окон, выходящих в сторону банка. Напротив, правда, был магазин, но дверь его выходила на Мейн-стрит. Позади него была кирпичная стена, за ней был проход на другую улицу.
"Отлично, — подумал я. — Это даже лучше, чем я ожидал…"
Во вторник я снова побывал в банке, чтобы получить там пятьдесят долларов. Одновременно я все внимательно осмотрел. В банке работало четверо служащих. Все они были достаточно молоды, за исключением человека, с которым я разговаривал в первый раз. При пожаре он наверняка останется в банке, он был слишком стар и хил, чтобы помочь в тушении огня.
На этот раз дверь, расположенная в глубине зала, была полуоткрыта, и я убедился, что там действительно находится туалет.
Прежде всего мне нужно было купить кое-что для осуществления моего плана. Но здесь, где все люди жили, как под стеклом, то есть у всех на виду, сделать это было довольно опасно.
В четверг я попросил Харшоу отпустить меня в пятницу, чтобы съездить в Хаустаун и забрать свои деньги из банка.
С Долорес Харшоу я больше не встречался. Зато днем в четверг я встретился в закусочной с Глорией Гарнер. Она была одна. Увидев меня, она улыбнулась, и я подсел к ней.
— Сегодня вечером вы тоже заняты? — спросил я.
— Нет, сегодня я свободна.
— Чудесно! Сегодня в кино демонстрируется фильм "Самые прекрасные годы нашей жизни". Может быть, сходим?
— С удовольствием.
Я заехал за ней около семи часов. Фильм оказался не очень плохим. Выйдя из кино, Глория остановилась, чтобы купить карандаш у старого слепого негра, которого я видел в банке. Он продавал разную мелочь перед кинотеатром.
— Как поживаете, дядюшка Мартин? — спросила она.
— Спасибо, мисс Глория. Хорошо.
Он узнал ее по голосу.
— Кто это? — спросил я, когда мы сели в машину.
— Марти… Он вечно торгует
— А вам нужен был этот карандаш?
— Он всегда пригодится, — ответила она, покраснев.
Мы немного покатались на машине по городу, а потом я подвез ее к дому. В окнах света не было. Видимо, Робинсоны куда-то вышли.
Мы немного постояли у ограды. Опять светила луна, и мне она опять показалась очень миленькой девушкой. Я очень хотел ее поцеловать, но не решился.
— Ну что ж, спокойной ночи, Глория, — сказал я.
— Спокойной ночи и спасибо вам за все. Мне очень понравился фильм.
На следующее утро я уехал, но не в Хаустаун, как сказал хозяину, а в небольшой городок, удаленный от нашего миль на полтораста. Раньше я никогда не был в этом городке. Сняв комнату в одном из бунгало для туристов, я отправился за покупками.
В хозяйственном магазине я купил будильник, а в аптеке — два больших пакета ваты, а в остальных магазинах дешевый паяльник, клещи, моток толстого медного провода и несколько листов наждачной бумаги. Напоследок я купил также и электрический фонарик. Закончив с покупками, я зашел в пивной бар, купил пиво и спички, а также попросил продавца дать мне кусок картона из-под пивных банок. Придя в бунгало, я поставил пиво в холодильник, опустил шторы и занялся будильником.
Припаяв к молоточку звонка два куска медного провода, я снова собрал будильник и проверил, как он будет действовать. Проволока хорошо вибрировала.
Выпив немного пива, я продолжал работу. Прежде всего я обернул каждый пакет с ватой наждачной бумагой и связал их веревкой, а потом, прикрепив к поперечной планке звонка несколько спичек с каждой стороны, подвязал к ним пакетики с наждачной бумагой и ватой.
Выпив немного пива, я посмотрел на произведение рук своих и привел звонок в действие. Спички начали тереться о наждак и вспыхнули почти сразу…
Так я проделал двенадцать проб, и ни в одной не потерпел фиаско. И только когда я закончил свои пробы, я по-настоящему осознал, что я хочу сделать. Я хочу совершить поджог и в то время, когда внимание жителей будет отвлечено пожаром, ограбить банк. Понял я также и то, что эта затея может окончиться для меня тюрьмой.
И тем не менее я уже был готов на преступление. Иначе я всю жизнь буду продавать старые колымаги, буду вечно нуждаться в деньгах и, как говорится, не жить, а прозябать.
И единственной радостью и гордостью в моей жизни будет прощальный обед при выходе на пенсию и какой-нибудь дешевый подарок — скажем, часы стоимостью в сорок долларов.
Нет, такая перспектива меня явно не устраивала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Изобретенный мною механизм я положил в багажник своей машины, предварительно завернув в старое одеяло, которое уже давно там валялось.
Вернувшись в свой городок, я сразу же отправился в автопарк Харшоу, домой вернулся лишь по окончании рабочего дня. Меня ждали два письма, написанные одним и тем же почерком.