Нет времени для Тьмы

Каминский Андрей Игоревич

— Да не было змей, — усмехнулась Ниса, — простой морок, а умерли эти храбрецы от разрыва сердца. Это вообще что за варвары?

— Судя по этому, — Олег кивнул на оскаленного крылатого зверя на куртке одного из громил, — байкеры.

— Кто-кто? — заинтересовалась Ниса и Олег, как мог, объяснил.

— Мотоклуб «Таежные медведи», — завершил он свое пояснение, — недавно по телику мелькала новость, что они в горах фестиваль проведут, при поддержке губернатора и чуть ли не президента. Все очень пафосно, дорого и патриотично. Эти, видимо, туда и ехали.

— А это далеко? — спросила Ниса.

— В новостях называли поселок Пригорный, — пожал плечами Олег, — нет, не далеко. Вооон, за той

горой, — он указал на поросшую лесом зубчатую вершину, — Табитс называется.

— Ха, я знаю это место, — воскликнула Ниса, — давай посмотрим!

Мотоциклы незадачливых «Медведей» обнаружились в пятидесяти метрах от берега — надо полагать их не услышали из-за шума речной воды и криков самого Олега. Жрица и ее адепт сноровисто обшарили «стальных коней», взяв все, что могло пригодиться, после чего Олег тщательно протер их от отпечатков пальцев. Среди прочей добычи обнаружился и большой армейский бинокль, который Олег повесил на шею. Закончив с мародерством, Олег и Ниса вернулись к реке, где жрица принялась за очередной обряд, используя свою кровь, кое-какие захваченные зелья и части трупов. Олег не вмешивался — в таком колдовстве он был Нисе не помощник. Вскоре вокруг них поднялся сильный ветер, завывавший на тысячу голосов. Ветер обрушился на Нису и Олега, закрутил, завертел, поднимая водяную пыль с реки. Когда он стих Олег обнаружил себя сидящим на ветке могучего дуба, стоящего на вершине горы. Под ними простиралась живописная горная долина, откуда слышались крики, шум машин и патриотические песни.

— Это они, да? — Ниса взяла у Олега бинокль, — ты гляди сколько народу.

Внизу и впрямь разворачивалось что-то грандиозное: на большой арене, разбитой посреди долины с шумом нарезали круги бородатые мужики в «косухах». Зрители за импровизированной оградой, не менее шумно приветствовали их криками и флажками с непонятными эмблемами. Мотоциклы также украшали флаги — российские триколоры, красные флаги с золотым серпом и молотом, флаги с эмблемами клуба. Чуть поодаль виднелись огромные очереди возле ларьков, продававших пиво и разную закусь.

— Прям как на играх в Риме, — сказала Ниса, — но как-то вяло. А это что?

Ее внимание привлекла большая клетка, стоявшая на возвышении посреди арены — собственно вокруг нее и нарезали круги мотоциклисты. Внутри клетки, раздраженно рыча, метался большой медведь, напуганный шумом и многолюдьем. Поверх клетки возвышался рекламный щит: российский герб, вписанный в эмблему клуба.

— Ага, — обрадовано произнесла Ниса, — а ну, дай руку.

Олег протянул руку и жрица, выхватив нож, быстро вырезала на его ладони некий знак. Затем она вывернула руку Олега так, чтобы кровь капала вниз и зашептала заклинание. Олега слышал только обрывочные слова: «Артемия… Ликания… Потниа Терон.»

Он посмотрел вниз где разворачивался очередной этап шоу: байкеры разъехались по своим местам и вперед выступил высокий бородач, в черной кожанке и вязаной шапочке. Грянул гимн, заглушая рев испуганного зверя, и человек, встав у микрофона перед медвежьей клеткой, начал нараспев декламировать. Слова его многократно усиливали динамики, размещенные по обеим сторонам от сцены:

— Милые заморские соседи, Сытые, вальяжные, как боги, Не будите русского медведя. Пусть он мирно спит в своей берлоге.

Ниса стиснула руку Олега с такой силой, что он вскрикнул от неожиданности. Обернувшись к жрице, он шарахнулся, чуть не рухнув с ветки: рядом с ним восседало чудовище, покрытое бурой шерстью, с медвежьей головой и когтистыми лапами. В одной из них существо держало

нож, которым снова полоснула руку Олега. Обмакнув в рану коготь, существо начертило в воздухе некий символ и его линии на миг вспыхнули алым пламенем. Ниса, выдернув из загривка клочок шерсти, сдула его прямо в центр магического знака. Из оскаленной клыкастой пасти вырвались слова.

— О великая Медведица, ты властвуешь над небесами, над звездами и вселенной; ты вращаешь ось; силою и принужденьем ты правишь всем зданием мира! Я взываю к тебе, заклиная и умоляя… именами, коим ты не сможешь не внять: Бримо, сокрушительница земли, лучшая из охотниц…

Внизу никто и не подозревал об угрозе, развертывавшейся у них над головами, внимая словам оратора, проникновенно читавшего:

Дамы, господа, синьоры, леди, За черту ступая ненароком, Не дразните русского медведя: Ваше баловство вам выйдет боком.

Оглушительный рев раздался за его спиной, сопровождавшийся криками зрителей и треском ломавшихся прутьев. Бородач прервался и обернулся — как раз, чтобы увидеть, как рассыпается на глазах клетка и огромный зверь спрыгивает на землю рядом с ним. Могучие лапы стиснули незадачливого чтеца и тот отчаянно закричал, когда острые когти впились в его тело, ломая кости. К клетке бежала охрана, стреляя на ходу, но медведь, несмотря на ранившие его пули, сомкнул пасть на лице байкера. Послышался оглушительный крик, пара девушек в первых рядах упала в обморок. Медведь подняв окровавленную морду и вновь взревел, перекрывая и крики и выстрелы и даже продолжавшую звучать патриотическую мелодию. В ответ ему из обступивших поляну лесов послышался громкий рев, тут же подхваченный множеством других голосов. Меж деревьев замельтешили тела, покрытые шерстью и жесткой щетиной, в сгущавшихся сумерках заблестели глаза. Испуганные люди увидели, как леса и ущелья исторгли полчища диких зверей — медведей, кабанов, волков, шакалов. С воем, рыком, хрюканьем, они смели хлипкую ограду и ворвались в толпу, не пугаясь ни выстрелов, ни огня вспыхнувшего после взрыва софитов, ни петард и фейерверков, которым пытались отогнать зверье устроители шоу. Обожженные, окровавленные, израненные животные кидались на людей, терзая, затаптывая, пожирая мечущихся во все стороны байкеров и гостей шоу. Всюду слышались взрывы и взметались языки пламени.

* * *

Ниса, приняв свой обычный облик, гордо посмотрела на Олега, расширенными глазами наблюдавшего кровавый цирк.

— Вот это, я понимаю, веселье, — жрица ухмыльнулась и вскинула руку в римском салюте, — Damnatio ad bestias!

— Ага, — согласился Олег, зажимая окровавленную руку, — точно, бестия!

* * *

— Этот мир забыл, что такое Страх, — заметила жрица, несколько дней спустя во время просмотра новостей. Ажиотаж вокруг «необъяснимой природной аномалии приведшей к ужасающей трагедии» немного спал и комментаторы вспомнили, что в мире есть и иные проблемы: теракты, войны и президентские выборы в одной далекой стране.

— Вы все думаете, что то, что человек может сделать с человеком, самое ужасное, что может случиться, — продолжала она, — вы поставили свои жалкие преступления во главу угла и думаете, что это и есть настоящее Зло.

— Хочешь объяснить им это, — усмехнулся Олег. — Как там, у Предгорного?

— Я способна на большее, — произнесла Ниса. — Я сделаю так, что люди вспомнят об Аиде и Тартаре, заставлю их вновь с благоговейным ужасом произносить имя Трехликой.

— И как ты собираешься это сделать? — недоверчиво произнес Олег.