НеТемный 2
Шрифт:
— Тсс! — Виол тут же приложил палец к губам.
Я посмотрел на принцессу, потом на барда.
— Сдаётся мне, ты что-то можешь сказать о нём, — прошептал я.
— Ну-у-у, громада… — понизив голос, сказал Виол, — Видит Маюн, что сначала тебе стоит поделиться, что ты ищешь в этом мире. Если ты действительно воплощение того, о ком говоришь…
Глава 6
Больше всего мне хотелось сказать, как я привык: «Заткнись, грязь, это не твоё дело». Но помощь барда была как нельзя кстати, и разбрасываться
Тем более, я нутром чуял, что он не просто так спрашивает. Виолу самому нужен был союзник, и ему не терпелось выяснить, с кем ему по пути, а с кем нет.
— Что ты хочешь узнать обо мне? — спросил я, — Кем я был, или кем я собираюсь стать?
Виол, положив пальцы на татуировку струны, пожал плечами:
— Всё, что твоей душе угодно.
Как назло, Креона и Дайю сидели, пожирая меня взглядом. Нет бы чародейка сказала «знай своё место, бард»… но нет, расщелину мне в душу, притихла, и ждёт кусочка правды про таинственного проповедника.
Потерев подбородок, покрывшийся густой щетиной, я прищурился и ответил:
— Предположим, что меня тоже сдерживает магия непризнания. Как тебе такой вариант?
Пальцы Виола на его плече подпрыгивали, будто он на этой самой нарисованной струне наигрывал.
— Ну мы же с тобой оба знаем, что есть способы… кхм… Например, говорить загадками.
Я хмыкнул. Хитёр бард, ничего не скажешь.
— Я был тёмным… — наконец, сказал я. Все охнули, бард поджал губы.
— Был?
Тут я пожал плечами.
— Сейчас я, как видишь, светлый. Настолько, насколько умею, — я ткнул себе в грудь, — Меня связывают некоторые… э-э-э… табу. Ну, вроде обета святолиственника.
Мне из упрямства не хотелось говорить ему, что тёмная богиня Бездна, повелительница Тьмы, запретила мне убивать.
Виол молчал, внимательно слушая.
— Был тёмным, но сейчас у меня цель, скажем так, борьба со злом, — тщательно формулируя, сказал я.
— Как и у любого проповедника из храма Вечного Древа, — усмехнулся бард.
— Не совсем, — зловеще улыбнувшись, я откинулся на спинку скамьи, — Моя цель найти это самое зло и свернуть ему шею, — тут я задумчиво посмотрел на правую руку, на которую Бездна заявляет своё право, и добавил, — Свернуть шею так, чтоб оно осталось живым, и долго мучилось, пока какой-нибудь доброхот не добьёт бы его из жалости.
— Ну да, громада, на любого проповедника это не похоже…
— Совсем как в пророчестве, — наконец, открыла рот Креона.
— А у нас тоже такое есть, — прошептала Дайю.
— Пророчество? — насторожился я, вспомнив слова Вайкула.
Тот говорил о предателях среди броссов, которые смогут вернуть Хморока в этот мир, и он принесёт с собой Тьму.
Бард оглянулся, внимательным взглядом пробежался по залу, потом прошептал:
— Я понимаю, о чём вы все говорите. Вы о том пророчестве, где тёмный северный бог вернётся, чтобы остановить настоящее зло?
Креона вместе с Дайю кивнули,
Ведь если так подумать, я встретил сначала Мавшу, потом Стрибора. Настоящие боги, которые почему-то, узнав во мне Хморока, не попытались меня убить… Ну, то есть, убить не за то, что я Хморок.
Мавшина кикимора пыталась меня сожрать из-за банальной женской ревности. Стрибор тоже пытался чего-то там изобразить, пригрозить, но у него не хватило яиц, а как только я ему пообещал благосклонность Мавши, так вообще растаял.
Два южных бога, которые по легенде в древности воевали с северными, не испугались возвращения Хморока. Они вели себя так, будто я съездил в соседний город и вернулся, как и обещал, на следующий день. Я не чувствовал вражды.
Молчание затянулось, и я, постучав пальцами по столу, процедил сквозь зубы:
— Ну?
Все трое подозрительно переглядывались, явно связанные какими-то своими запретами. Потом, вздохнув, заговорила Креона.
— Наставница однажды мне сказала, что Хморок пытался защитить мир от древнего, настоящего зла… — она выставила две ладони над столом, — И это зло казалось всем благом, никто не мог в нём увидеть это самое зло.
Дайю кивнула:
— У нас этого бога называют… — тут она понизила голос, —…Хамото. И все знают легенду, что тёмный Хамото на заре веков едва не погубил наш мир, но светлые боги смогли остановить его… — Дайю с виноватым видом поскребла пальцем кончик топорища, откуда выставил довольный кромешный нос Кутень, — Но потом я прочитала книжку, в нашей библиотеке, когда смотритель не видел… И вот там было написано совсем по-другому, что Хамото — это хранитель равновесия.
— Ты сказала перед этим, что есть такие — Хранящие Равновесие, — я повернулся к принцессе, — Они связаны с этим Хамото?
Она вздрогнула, я слишком громко произнёс это имя. Потом пожала плечами.
— Наверное. О них я подслушала… ой, то есть, услышала от советника отца. А про Хамото… ну, такого Хамото, который на самом деле не злой, а просто тёмный и хмурый… про него прочитала в книге.
Я повернулся к Виолу. Тот всё это время молчал и, поймав мой взгляд, вздохнул.
— Да они уже всё сказали, громада, — он развёл руками, — Есть легенда, очень охраняемая, как страшный секрет. Что существуют силы, которые пытаются нарушить равновесие.
Виол тоже поднял руки над столом. Покачал ладонями вверх-вниз, будто взвешивал что-то.
— Есть зло и добро. И эти две силы будут нам казаться борьбой добра и зла, будто это и есть истинное равновесие, — тут Виол прищурился, а потом поиграл пальцами, — Но в нашем мире всё сложнее. Богов столько же, сколько этих пальцев. Есть тёмные, есть светлые, есть не пойми какие… ну, сами по себе, как развесёлый Маюн.
Я задумчиво смотрел на его растопыренные пальцы, думая о Небе и Бездне. А ведь в чём-то этот Виол прав. В моём мире только Тьма и Свет — две по-настоящему великие силы, между которыми происходит вечная борьба. И больше нет полюсов…