НеТемный 3
Шрифт:
— Ну, убью я его… — Стрибор нахмурился, — Мавше-то что с этого?
— А если это будет происходить в море? Да с ураганом, со штормом, с божественным гневом! — тут я аж вскинул руки, но опустил, чувствуя, что варвару такой пафос не к лицу, — В общем, так, что даже богиня морей это почувствует.
— Та-а-ак, — бог ветра всё тянул из меня слова, будто спасительную ниточку, — И потом Мавша в меня влюбится?
Я шлёпнул себя по лбу, и глаза Стрибора снова вспыхнули гневом. И вновь взметнулись его волосы, засверкали
— Ой, задолбал, честное слово, — я отмахнулся, — У тебя время уходит, ты тратишь свой предел.
Стрибор сразу сдулся. Тут я был прав.
— Но что тогда? — это было произнесено со вселенской мукой в голосе.
— Тогда она обратит на тебя внимание, дурень, — я подошёл и стукнул топорищем по наплечнику бога ветра.
Удар получился со звоном, и сквозь нас прокатилась золотистая волна.
— Эй, осторожнее, Хмарок, — Стрибор отошёл, держась за руку, — Смотрю, ты стал сильнее?
Я сам удивлённо уставился на топорище. Что это было? Сдаётся мне, что-то вроде контакта между двумя божествами.
Тут мне стало даже обидно. Если я инкарнация Хморока, тогда какого хрена меня Ефим чуть не размазал?!
Стрибор всё потирал плечо, когда я ему сказал:
— Будет лучше, если Мавша сама решит, что делать с королевой кикимор.
— И сейчас ты назовёшь свою цену, так? — он прищурился.
— Думаю, эта моя услуга тебе будет подарком, — я великодушно улыбнулся.
Стрибор чуть не поперхнулся. Так-то и дураку ясно, что его появление спасло мне жизнь.
Он долго стоял, что-то обдумывая, и всё же махнул рукой:
— Ладно, — бог ветра подошёл к кикиморе, коснулся кристалла на её груди, потом повернулся ко мне, — Ты думаешь, что держишь меня на коротком поводке, Хмарок?
Я ухмыльнулся, но ничего не ответил. Нам обоим было всё ясно, но Стрибор ведь не улетит, если за ним не останется последнее слово. Значит, сейчас будет эффектная пафосная сцена.
В грудь мне тут же уткнулся вихрящийся наконечник копья:
— Помни, смертный. Ты дышишь воздухом, — белые зрачки блеснули сталью, — Всегда помни об этом.
И Стрибор исчез…
Упали брызги воды, опустила когтистые лапы кикимора, и тут же застыла. На меня она не обращала внимания, просто хрипела, глядя в пустоту.
Меня так и подмывало что-то сказать вслед исчезнувшему богу, но я подозревал, что он может быть ещё здесь. Пусть ему тысячи лет, но в душе он всего лишь вспыльчивый юнец, у которого упрямство лезет через край. И если ему надо, чтобы последнее слово было за ним, мы будем тут переговариваться до конца времён.
Я повернулся, чтобы направиться к выходу. Ну, хоть провожу корабль с Ефимом, помашу ему ручкой на прощание.
Но тут совсем рядом со мной открылся портал во Тьму, и оттуда вынырнул Кутень. Он свалился мне на плечо, тяжело дыша и поскуливая. С
— Ммм… ммм… ммм… — промямлил цербер, что-то вываливая мне на ладонь.
Я с удивлением поднял, рассматривая в тусклом свете, чёрный камень.
— Ты где его взял?!
— Там-там-там, — Кутень дёрнул головой, показывая куда-то в пещеру.
Скорее всего, Вайкул как-то спрятал камень во Тьме. Но достать его можно было, если открыть портал именно в этой пещере. Кстати, Ефим наверняка для этого и хотел заполучить гарпию.
Потом, повинуясь интуиции, я повернул топорище, и приложил находку к одному из символов, который мне показался подходящим. Дерево тут же вспыхнуло жарким оранжевым цветом, особенно ярко в тех местах, где были начертаны руны, и постепенно погасло. Червонное Кольцо на моём пальце тоже отреагировало, испуская чёрные всполохи.
Морката была права. Один камень от Губителя Древа я уже нашёл.
Теперь бы ещё самому понять, что именно я нашёл…
Глава 31
Топорище теперь было инкрустировано чёрным камнем, но его не было видно. Точнее, древесина в том месте, где я его странным образом ощущал, была просто темнее.
Я поскрёб пятнышко. Будто лоб почесал. Чувствую камень, но не понимаю, как он работает… Да расщелину мне в душу!
Стиснув зубы от наплывшего гнева, я помахал дубиной, со свистом рассекая воздух. Ни-че-го.
— Отец-Небо, почему одни загадки? — проворчал я.
Потом подумал, что это глупейшее дело, когда Хморок, бог мрака и смерти, молится светлому божеству. Впрочем, отправило же это светлое божество душу Тёмного Жреца спасать мир?
Угу, отправило… Вселило в тело дремучего варвара, склонного к импровизации.
— Дам-дам-дам, — тявкал Кутень, носясь по пещере вокруг застывшей кикиморы и баламутя воду.
Он то скользил под водной гладью неясным чёрным пятном, то вдруг материализовался, вызывая целый фонтан брызг. Кикимору окатывало несколько раз, но она только фыркала, продолжая бесцельно смотреть в одну точку.
— Значит, вот что за белая грудка? — усмехнувшись, сказал я, когда кромешно-чёрный Кутень застыл, разглядывая светящиеся личинки на потолке.
Размером цербер был уже со взрослую собаку. На его груди сияло крохотное пятно света, будто приоткрыли плотную шторку в тёмной комнате.
Кутень, услышав меня, опустил горящие голубые глаза и довольно затявкал:
— Сам-сам-сам!
Он поднял голову, и пятно на груди вдруг расширилось, захватывая всё больше поверхность его тела. Мгновение — и Кутень исчез в яркой вспышке, заставив меня прикрыть глаза руками.