НеТемный 4

Изотов Александр

Недолго думая, я втянул их за телеги. Совсем юнцы, даже усы только проклюнулись, и бледные от испуга. Только то, что их было двое, не заставило их бежать.

Они шарахнулись и думали отмахнуться от меня клинками, но получили оплеухи по шлемам.

— Где десятник ваш?!

— Не… Не знаю!

— Убили его, я видел! — с дрожью бросил второй.

Проклюнувшаяся в их голосе надежда подсказала мне, что им очень хотелось, чтобы кто-то в этом хаосе взял на себя командование.

— Вон там дюжинник Анфим с целителем! — я указал на свою бывшую

клетку, — Прикрывать щитами, за телеги не выходить, головой за них отвечаете. Сейчас ещё магов вам пришлю.

— Так точно! — те, заметно просветлев, понеслись выполнять приказ. У них даже в голове не возникло вопроса, а чего этот бросс тут раскомандовался.

Кстати, о магах. Вижу несколько трупов в сторонке, надо бы поискать там и живых.

Глава 25

— Ты кто такой? — прохрипел маг, которого я, подхватив за воротник, втащил за телегу.

— Бросс Малуш! — как на духу выдал я, и тот даже слегка опешил, — Запомнил?

Молодой ещё, а уже третий ранг, то есть, младший маг. Да, моредарские академии свой хлеб зря не едят… Вот только с молодостью не приходит опыт, и такие зелёные бойцы часто теряются в боевой обстановке, если рядом нет «того, кто всё знает».

— Мне конец! — юнец заплакал, что вызвало у меня только усмешку.

Удивительно, но вбитые ещё в имперской армии навыки никуда не делись. Я одним движением оторвал от мантии мага здоровый кусок ткани и, смяв, ткнул раненому в шею.

— На, держи, не отпускай.

— А? Да зачем, ведь я…

— Заткнись, береги силы!

Быстро, не слушая причитаний бедняги, которому шею явно задела стрела с широким наконечником, я потащил его обратно. В другой руке я так и держал толстую жердь, которая теперь больше служила мне опорой.

Там, откуда я вытянул раненого, лежало ещё три трупа магов — им всем не повезло попасть под шквальный огонь лучников.

К счастью, мне сейчас тоже служила кусачая стрела. Тенью она носилась по полю, царапая и взрезая клыками шеи лучников, которые не имели привычки таскать латные или кольчужные воротники.

Цербер посреди белого дня чувствовал себя неважно. Поднимаясь к небу, где лучший обзор, он быстро терял силы, поэтому я направил его пока в стан врага, наводить шороху и создавать видимость нашей храброй обороны. Вот только нырять во Тьму, забирая с собой целые куски противников, он не мог — два-три таких нырка, и ему придётся улететь на отдых.

Вот и приходилось ему шнырять в траве, прячась в дыму, и накидываться на любого, кто слишком рьяно лезет к нашему обозу. Вот только церберу приходилось быть осторожным — любой мощный артефакт, настроенный на магию Тьмы, мог его ранить.

— О-о-ох, — стонал маг, пока я его тащил.

А спасать надо было. Именно сейчас, когда вокруг столько свидетелей, я зарабатывал себе очки перед будущим судом. Помогу этому, вытащу этого, спасу жизнь этим — и в Моредаре у меня будет уже толпа сочувствующих, которые будут шептать «это же бросс Малуш».

И это будет много значить для царя, затаённую обиду в собственной дружине он не допустит.

Вот только сам я был серьёзно ранен, да и в горло то и дело забивался едкий дым. Это вызывало приступы кашля, от которого сотрясалось всё тело, и в какой-то момент я подумал, как бы не переоценить свои бросские силы. И так уже полз по пластунски…

Уперевшись лбом в толстую жердь и отдыхая, я всё же спросил у мага:

— Как так вышло, что вас, магов, обычными стрелами накрыли?

— Там сильные чары… кха-кха… были, — просипел тот, — Их стрелы… кха!.. прошили наш «щит», как масло. О-о-ох…

Я только скривился. У меня была похожая версия, и слова этого подвывающего её лишь подтвердили.

Сильных чар на стрелах я наоборот не почуял, ведь Кутень их переловил уже достаточно. Тут была другая, более ужасная правда — кто-то зачаровал стрелы именно на магический «щит» моредарской дружины, и именно на магическую дюжину несчастного Анфима.

Магические щиты разных школ не то, чтобы сильно отличаются, но имеют определённые тонкости. Эти самые тонкости перед любым серьёзным походом держатся в строгом секрете, ведь от этого зависят жизни не только магов, но и дружины.

На стрелы лучников, на защитные артефакты, даже на бронь и клинки обычных воинов накладываются особые чары, которые позволяют мощным магическим заклинаниям определять, кто «свой», а кто «чужой».

Так, маг мог безбоязненно долбануть сокрушительным огненным валом прямо посреди своего же войска, и заклинание причинило бы вред только врагам. И это действительно был очень высокий уровень магии.

— Предатели, везде предатели, — заворчал я, наконец подтаскивая мага к нашему маленькому форпосту.

Здесь прибавилось воинов, появилась ещё троица. Неплохо, неплохо, теперь у нас уже пятеро дружинников.

С виду подкрепление было гораздо опытнее, и поэтому они недоверчиво выставили клинки, глядя на моё приближение.

В этот момент прямо в прогал между телегами вбежало четверо лучевийских воинов, вооружённых длинными гнутыми клинками. Вот только цербер передал мне об этом чуть раньше, и поэтому вся ватага, едва забежав, получила широкий удар жердью по ногам. Крутанув своих посохом, я сбил всех четверых, с удовольствием слушая треск ломаемых ног.

Вот только от этого замаха у меня перед глазами потемнело. Но я всё же успел увидеть, как дружинники набросились сверху на лучевийцев, пригвоздив их мечами к земле.

Анфим очнулся и, заметив меня, сразу зашикал на бойцов:

— Это свой!

— Да видим уже, дюжинник.

— Я бросс Малуш… — прохрипел я, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и потеряю сознание, — Малуш…

— Мать вашу-перемать! — Анфим, раскрасневшись, попытался встать, но тут же и свалился.

Кутень быстро нашёл вражеских лучников, стерегущих нашу сторону, и устремился их расшугать. В этот момент меня подхватили и протянули между телегами.