НеТемный
Шрифт:
— Губитель? — спросил я. Открыл рот. Закрыл… Снова открыл.
Новая информация просила её переварить, но я, складывая все известные мне переменные, никак не мог прийти к ответу.
Я знал, что на топорище имя Хморока. Креона видела символы, бард тоже, а вот Вайкул, который должен бы разбираться в тёмных артефактах, вообще не обратил внимания на палку.
Варвар, проповедующий веру о Святом Древе, таскает за поясом оружие, его же убивающее. И даже та мелочь, что мне эту дубину втюхала сумасшедшая Мавша, не отменяла этого
На всё воля богов… Раньше я думал, что есть только Небо и Бездна. А в этом мире воля богов размазана целым пантеоном по небосводу, и попробуй в ней разберись.
— Так кто соизволил меня посетить? — выдавил я сквозь зубы, пытаясь вспомнить имена богов.
— И вправду не узнаёшь? — щёголь, снова обмахиваясь веером, отлетел, чтобы я получше его рассмотрел, — А, впрочем, я забыл, ты же сейчас смертный…
Он выразительно посмотрел вниз, на упыря, потом на меня и на руку, которая стискивала ткань всё слабее. И поцарапанное колено уже чесалось.
— Уж что-нибудь придумаю, — огрызнулся я, тоже посмотрев вниз, — Подставлю упырю колдунью, потом дотащу до противоядия.
— Знаю, Хмарок, ты всегда был по-своему благороден, — бог расхохотался, потом вдруг посерьёзнел, — Эх, мало времени. Мир тесен, и мне здесь душно.
Он усиленно стал обмахиваться веером.
— Так кто ты?
— Ой, как же, я забыл представиться? Я такой легкомысленный, один ветер в голове, — незнакомец закатил глаза, деланно посмеиваясь, — Я Стрибор.
Он застыл, явно ожидая какой-то моей реакции. Я вспомнил, что это имя называл бард, и даже подметил про себя, что богу ветра оно вполне подходит. Но больше я ничего не чувствовал… Наверное, потому что я не чёртов Хмарок.
— Тебя прислала Мавша?
— Ну, мы с ней здорово развлеклись ночью, прямо над ласковым морем, — он растягивал слова, снова ожидая какой-то моей реакции, — О-о-о, как нам было хорошо… кхм…
Я молчал, и он недовольно выпятил губы.
—…очень хорошо…
Чего он от меня хочет-то? Ревности? Сдаётся мне, она в его сторону-то и не взглянет.
— Ну, и в порыве нашей страсти она шепнула о тебе, — с лёгким разочарованием закончил он.
— Давай быстрее, — прокряхтел я, чувствуя, что пальцы начинают сдаваться, и разговор долгим так и так уже не получится, — Что ты хотел? Если Хморок тебе враг, то заканчивай уже. Если друг, то помогай.
Я снова попытался поставить ногу на стену, хотя бы здоровую. Чёртов Стрибор, всё испортил.
— Друг?! Помочь? — брови Стрибора съехались в грозную галочку, и он яростно замахал веером, — Ты снова про свой долг?!
Ах, значит, у Стрибора долг перед Хмороком? При этом, насколько я разбирался в эмоциях, этот ветренный яро ненавидел северного бога, и даже не скрывал этого.
И если он ждал, что я начну его умолять, то он ошибался. Во-первых, брать на себя долги каких-то божеств я не собирался.
Он желал всеми фибрами души, чтобы его умолял грозный северный бог, который этого Стрибора наверняка гонял одной левой по всей… по всей… как там бард говорил про этот континент? Тахасмия?
— Я не просил спасать мне жизнь! — вдруг взвизгнул Стрибор, — Я ничего тебе не должен.
— Ну так вали в Бездну, — прохрипел я, чувствуя, как пальцы отпускают ткань.
Наконец, витки шторы съехали с руки, и вес тела неумолимо потянул к земной тверди. Ветер засвистел в ушах, я зажмурился и перехватил Креону так, чтобы самому спиной налететь на голову упырю, а она ударилась об мою грудь. И чего я о ней так пекусь?
Не сразу до меня дошло, что миг падения длится очень уж долго… А ветер в ушах так и продолжает свистеть. Я открыл глаза, чтобы увидеть прямо над собой внимательные и насмешливые глаза с белыми зрачками.
— Северный говнюк, — Стрибор отлетел, помахивая веером. Он щёлкнул пальцами, и ветер в моих ушах сразу затих.
Ах ты ж, продрись небесная. Это всё он сделал для того, чтобы просто насладиться моей рожей перед падением.
— Знаешь, что я думаю, южный говнюк? — спокойно спросил я, покачиваясь в воздухе.
— Ты, смертный наглец!
Меня опять увлекло вниз, и тут же падение снова остановилось. Это он что, решил меня так попугать?
— Я думаю, что тебе что-то нужно, — спокойно продолжил я, — И почему-то это могу тебе дать только я.
— «Почему-то это могу дать тебе только я», — кривляясь, повторил Стрибор.
Я удивлённо посмотрел на него. Знаю его всего несколько секунд, а уже хочется схватить за эти белые лохмы и приложить об стену. Да так и держать, чтобы, падая вниз со мной, он прочертил по башне яркую красную линию.
Услышав мои мысли, Стрибор снова чуть отпрянул на несколько метров. Что, Хморок уже так делал?
— Ну, так что ты предлагаешь? — спросил я.
— Я… ну… Так ты что, надеешься выжить после падения?
— Что. Ты. Предлагаешь.
Веер заходил в руке с молниеносной скоростью, нижняя челюсть Стрибора выпятилась от злости, заиграли желваки. Его глаза так и говорили «сраный северянин, это ты должен был умолять, а не я предлагать!».
Всё же, момент злости прошёл, и лицо Стрибора снова озарилось улыбкой.
— Сейчас я спасу тебе жизнь… и этой красотке заодно, конечно же… но это так, подарок, — Стрибор небрежно отмахнулся, — И мы квиты, Хмарок. Никто никому ничего не должен.
— Я не Хмарок…
— Ты споришь с богом, смертный?
На это у меня не нашлось, что ответить. Я даже сам на миг растерялся, пытаясь понять — а вся моя жизнь Всеволода Десятого, случаем, не галлюцинация?
Может, и вправду я был северным богом мрака? Отправился в глубины Тьмы за силой, чтобы иметь возможность отомстить за поражение в битве.