Нетиру или Сошедшие со Звезд
Шрифт:
– Но как же с кристаллами? Я слышал, что остался лишь неприкосновенный запас для возвращения домой?
– Да, это так. Но здесь дело в другом: капитан хочет протестировать сагала. Наших запасов хватит на несколько небольших прыжков. Инженеры уже заканчивают подготовку генераторов к новому топливу. Риск, конечно, огромный, но в случае неудачи у нас есть шанс на починку поврежденного оборудования или, вообще, на альтернативный вид энергии, используемый на той планете. Кто знает, может их опыт окажется нам полезным, все-таки их наука развивалась не под влиянием Имперской школы!
Глава 8.
Через несколько дней, окончательно восстановив силы, Хорахте решил навестить догонов. Пережитый страх тянул к ним, потому что казалось, только они в состоянии его понять. Догонов поселили в голове Сфинкса, переделав для этого одно из развлекательных мест.
Заглянув к Амма, Ра в нерешительности остановился на пороге. На него повеяло безысходностью и отчаянием. Стены и потолок, задрапированные в черную ткань, мрачно нависали над маленьким чернокожим человеком, словно тень сидящим на полу посреди просторной комнаты. Плечи Амма дрожали, а вокруг него белели шарики скомканной бумаги. Ра поднял один из них и осторожно развернул. Листок был исчеркан странными каракулями. Фалконец вопросительно взглянул на Амма.
– Я не умею рисовать, - выдавил тот, а затем взвизгнул резко и высоко так, что Ра вздрогнул.
– У меня нет даже их портрета! Ни одной даже самой крошечной картинки, что напоминало бы мне о них. Ничего. А я не умею рисовать!
Он упал на пол и зарыдал, словно ребенок.
– Но ведь ты любил их не только за внешность, - растерянно сказал Ра, садясь на корточки рядом с догоном.
– Почему же сейчас тебя больше расстраивает, то, что никогда не было главным? Тебе не обязательно воспроизводить их облик, чтобы помнить о них. Ведь если бы они вдруг изменились, ты бы не разлюбил их, не правда ли?
Амма, словно затравленный зверек, с надеждой взглянул на Ра.
– Ты пытаешься воссоздать их хотя бы на бумаге. Но, пойми, даже если величайший художник в точности скопирует их черты, это все равно их не вернет. А то, что нарисовал ты - это твоя скорбь. Твоя память о них... И не важно, как они выглядели. Они навсегда останутся здесь.
Кончиками пальцев Ра дотронулся до груди догона, но Амма схватил его руку и с благодарностью ее поцеловал.
– Спасибо тебе... Я почти сошел с ума с этими рисунками, - прошептал он и дрожащими руками потянулся за скомканными шариками. Собрав их в кучку, он принялся их бережно расправлять.
– Да, моя семья навсегда останется в моем сердце!..
– Мне очень жаль, - сказал Ра.
– Жаль, что все произошло так нелепо. Я ведь хотел остаться на Догоне. Я влюбился в твою могущественную планету. Подобной ей нет во всей Вселенной. Но что случилось - то случилось. Это может исправить лишь Время. Знаешь, со временем, Догон восстановит сам себя, и твои потомки, рано или поздно, смогут вернуться домой.
– Ты думаешь это возможно?
– Я уверен. Главное, чтобы время не стерло память о нем.
– Время?..
– Амма развернул плечи и поднялся с пола.
– Да, да, дорогой Ра, ты прав! Это наша миссия! Это наша
– Сфинкс сейчас летит к новой системе. Она не так далеко от вашей, и, возможно, оттуда вы все еще увидите свет своей Дигитарии*9. Жители тех планет умеют летать к звездам. Они помогут вам.
– Твои советы, о великий Ра, бесценны! Ты вернул меня к жизни. Указал мне дорогу. Навеки я твой должник! И если когда-нибудь тебе потребуется моя помощь... я буду счастлив!
Влажное от слез лицо догона светилось. В его воспаленных глазах сверкнули молнии уверенности.
– Что ж, Амма, возможно мне и пригодится твоя поддержка... однажды. Ведь я тоже собираюсь остаться.
– Ты - остаться? Но почему? Хотя нет, не отвечай. Кто я такой, чтобы задавать тебе вопросы? Я счастлив иметь такого друга... такого мудрого советчика, как ты.
И Ра впервые увидел перед собой склоненную в почтительности голову...
Возвращаясь к себе, он чувствовал непонятное волнение. Он не ожидал ничего подобного, но, что бы там ни было, он уже не один. Теперь уже не так страшно остаться. А Маат... вряд ли она решится. Что ж, по крайней мере, почтительная энергетика догонов хоть немного восполнит отсутствие любви Дикой Кошки.
В раздумьях фалконец пришел к Маат. Она еще спала, улыбаясь чему-то во сне. Ра прилег рядом и не мог оторвать взгляд от прекрасного смуглого лица. Лица, которое было для него совершенно чужим и странным, но которое стало краше всего на свете... Тыльной стороной ладони он нежно погладил ее по щеке, затем его рука осторожно, едва касаясь кожи, скользнула к шее, груди, очерчивая лилию ее тела. Кровь застучала в висках, когда пальцы ощутили мягкую влажность лона. Маат тяжело задышала, ее руки обвили пернатую шею, и она прижалась к разгоряченному телу Ра, полностью отдаваясь его ласкам...
Фалконец словно насыщался энергией живительного источника. Духовные чистота и любовь усиливали остроту наслаждений, делая их полными и осмысленными в отличие от ощущений, полученных в распутных оргиях. Маат счастливо улыбалась.
– Я хотела бы просыпаться так каждое утро, - мечтательно прошептала она.
– Все в твоих руках, любовь моя, - металлическим басом произнес Ра.
– Ты знаешь все мои желания.
Маат тяжело вздохнула и села в изголовье кровати, подобрав колени.
– Я ничего не могу с собой поделать. Наверное, я не стою твоей любви, если я боюсь в ней признаться.
– Да, это сделало бы все намного проще, но я не хочу тебя торопить. Поступай, как знаешь. Мне дороги наши отношения, и я не хочу испортить все, из-за общественного признания. Ты же знаешь, мне наплевать на всех. Пусть думают, что хотят. И чем хуже думают, тем лучше для меня.
Хорахте раскатисто расхохотался, обнимая Маат за плечи.
– Не буду скрывать, мне проще быть грязным фалконцем, чем избранником самой обворожительной женщиной во Вселенной, из-за которой идут буйные споры среди мужского населения Сфинкса.