Нетопырь
Шрифт:
— Элли, ты как-то все запутала… — нахмурился Майк. — Ты что…
— Шизофреничка?!. — крикнул кто-то из класса, и все захохотали.
Не снизойдя хотя бы до презрительного движения бровью, Нетопырь вдруг предложила:
— Майк, давайте обсудим все вопросы сегодня вечером, в каком-нибудь сквере. Но при условии: никаких математических доказательств и уговоров!
— Хорошо, но долг перед человечеством…
— Мне нет дела до человечества!
— О’кей.
— Вы угостите меня ужином, мы погуляем… Где
— В шесть подойдет?
— Нет… — она в очаровательном замешательстве прикусила нижнюю губку. — Я, пожалуй, не смогу. — И чему-то лукаво улыбнулась.
Шаловливый бесенок!
— В пять?
— В восемь, полдевятого.
— Уже стемнеет, мисс!
— Ну, как хотите… — безразлично пожала она плечами.
— Хорошо! Где?..
— В школьном сквере.
И тут загремел звонок, разрывая чарующую паутинку диалога. Учитель поспешил выйти в коридор, а девушка вернулась на свое место, задумчиво опустив голову.
Ее обступили одноклассники.
— Здорово ты его, Нетопырь! — наперебой восхищались они. — Нашего сухаря!.. Так ему и надо!
— Ты заметила, как он на тебя смотрел?..
— Ха! Да он от нее глаз не мог отвести!
— А вы видели, какая у него была физиономия, когда Элли встала? Даже вспотел!
— Задание дать забыл!
— Еще бы! Слушай, а откуда ты знаешь доказательство?
— А как ты ему лапшу на уши вешала!.. Супер!..
— Да… У тебя, оказывается, хватка, Элли! Стоило тебе в себя придти… Многих уже на колени ставила?..
Элли вскинула голову и обвела всех ребят холодным взглядом, под которым сразу увяли все улыбки и застыл смех. Погасли шуточки.
— Больше, чем вы все вместе взятые, — бросила она и вышла из класса.
Через несколько минут она вбежала обратно, льдисто-белая, волосы — солнечной тишиной по плечам.
И вскрикнула:
— Ребята, скорее!.. Кристи! Кристи!..
Все кинулись за ней, прямо в женский туалет.
Там, в луже крови, на полу валялась Кристи — беспомощно, как скомканная тряпка.
Девочка была еще жива: грудь судорожно вздрагивала, ловя воздух, по коже растеклась синева, волосы вымокли в крови и, слипшись тяжелыми колтунами, не позволяли обессиленной школьнице поднять голову.
Платье, новое модное платье оказалось растерзано, лифчик разодран, соски грудей откушены, и из ран фонтанчиками выплескивалась кровь…
Медленно, словно зачарованные, одноклассники подошли ближе. То, что они поначалу приняли за запекшуюся коросту на щеках, на самом деле было обнаженным мясом: щеки Кристи были точно, профессионально, срезаны каким-то острым, небывало тонким предметом — настолько чисто провели операцию, не повредив ни единого лицевого мускула!
Ряд оголенных, окровавленных зубов в челюстях, открытые сосуды и сухожилия… Связки, крепящие нижнюю челюсть…
Кто-то
Кристи умирала… На шее алел узкий и очень глубокий надрез, явно сделанный тем же орудием — и оттуда уже медленно выплескивалась оставшаяся кровь, гонимая молодым сердцем.
На гортани тоже позаботились сделать надрез, порвав голосовые связки — и Кристи не могла позвать на помощь…
— Какой ужас… — прошептал один из мальчиков. Кто-то из девочек, не сдержавшись, начал истошно, истерически вопить:
— Что вы стоите, болваны, вызовите врача, скорее!!!
Но никто не трогался с места.
Элли вышла вперед. Участливый взгляд.
Умирающая испуганно подняла на нее угасающие глаза — и из последних сил забилась, пытаясь отползти подальше. Губы ее беззвучно шевелились: «Нет! Нет!.. Лиза!.. Лиза!!. Не надо!..»
— Что с тобой?.. — встревожено и ласково спросила Элли. — Я хочу помочь. Принесите бинты, или…хоть что-нибудь!
— Не оставляйте меня! — вдруг умоляюще прохрипела Кристи. — С ней…
По телу бедняжки пробежала дрожь агонии — и девочка затихла.
— Она умерла! — испуганно вскрикнула Элизабэт. — Какой кошмар…
— Ее убили!
— Наверняка маньяк!..
— Ужасная смерть… Чем ее так?..
— Соски просто откушены! Зубами!.. А вот надрезы… Похоже на скальпель… Врача позовите! И полицию!.. — командовали мальчишки.
Лиза вышла в коридор. Никто не видел ее — и баронесса позволила себе улыбку. Удовлетворенную и насмешливую. Улыбку сытой кошки.
Сытой хищной кошки.
«О, я проучила эту юную нахалку, — с триумфом в глазах размышляла вампирка. — Тоже мне, „хищница“! Что осталось от ее красоты?.. А моя — вечна… Поделом этой наглой выскочке! Даже ее кровь не стоит того, чтобы пить ее. Нет-нет… Это — месть…»
Вампирка задумчиво рассматривала свои белые острые ногти, такие крепкие, что оставляли след в камне, и такие тонкие, что ловко справлялись с самыми сложными, тончайшими операциями… Они были лучше любого скальпеля!
Глава IV
Майк ждал. В фиолетовой южной ночи зажигались зеленые огни фонарей, и вокруг них сторожко дремала тишина. Из-за ворот парка едва слышно доносилось легкое шуршание проносившихся по дороге автомобилей, смех и голоса прохожих, но аллеи школьного сквера становились все безлюднее.
Майку самому не нравилось место. Не нравилось время. И совершенно не нравилась ситуация. Вся школа наверняка уже хихикает: можно представить, что за глупые слухи незамедлительно поползли по классам — величайшее изобретение человечества, сарафанное радио! И в какой нелепой роли его представляют юные нимфетки, едва оставившие кукол и вскочившие на каблуки.