Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Как он?
– Внешне в полном порядке.
– Давайте его сюда.
Полог, закрывающий вход в купол, открылся, и появившийся в проеме штурмовик махнул своему товарищу рукой. Получив очередной толчок в плечо, Самум вошел под купол и огляделся. Внутри все было по походному. Раскладная кровать, стулья, стол, за которым сидел сухощавый гаюн в полевой армейской форме. На столешнице блок голографа, аппарат связи с развернутой антенной.
– Присаживайтесь, – предложил хозяин палатки, указывая на стул, стоящий напротив него через стол. – Снимите наручники и
Браслеты были сняты, и, растирая запястья, диверсант занял предложенное ему место.
В куполе у контрразведчика было прохладно. Дышалось легко.– Воды? – вежливо предложил хозяин.
– Не откажусь, – ответил Самум и, получив охлажденный напиток, с удовольствием начал пить.
Все время, пока пленник пил, контрразведчик внимательно наблюдал за ним.– Поговорим, – дождавшись, пока стакан опустел, предложил майор, одновременно вкладывая в слово и утвердительную, и вопросительную интонацию.
– Можно, – односложно ответил Самум.
– Каков состав вашей группы?
– Восемь человек.
– Цель заброски?
– Поиски артефактов.
– А конкретнее?
– Вы хотите жить? – вопросом на вопрос ответил Самум.
О‑Кам на какое‑то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.
– Вы мне угрожаете?
– Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.
– Но отвечать придется.
– Конечно, но не вам и не здесь.
– Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. – Лицо гаюна превратилось в злобную маску.
– Не можете. У меня есть слово для императора.
Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.
Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой‑то прибор.
– Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты – солнечник и можешь не знать – если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.
– Я знаю об этом.
– Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что‑то Единственному.
– Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.
– Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.
– Я сказал – достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.
– Что‑то хочешь сказать еще?
– Нет.
– Как скоро твое слово должно дойти до императора?
– Промедление недопустимо.
– Почему ты сразу не пришел к нам?
– Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.
– Так ты заранее решил перейти к нам?
– Нет. Это решение я принял после того,
– Мне нравится, как ты думаешь, – выслушав пленника, проговорил майор. – Но у меня нет связи с Гаей.
– Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.
– Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие‑либо гарантии и доказательства ценности своей информации.
– Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть – это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.
Самум закрыл глаза и, опустив голову, начал шевелить губами, будто молился.
Майор терпеливо ждал. Когда пленник вновь поднял на него взгляд, проговорил:– Сегодня я отправлю тебя туда, где есть связь с Гаей.
– Думаю, что вы поступаете очень верно, – без подобострастия, с достоинством ответил пленник. – Хочу надеяться, что за это решение вы тоже будете вознаграждены императором.
– Мы только слуги Единственного, – несколько высокопарно произнес майор. – Судьба каждого из нас в его руках. Я делаю только то, что должен.
Контрразведчик вызвал конвой.– Этот человек имеет слово для императора, – сообщил он двум вошедшим штурмовикам. – Накормить. Поместить в безопасное место. Охранять. Выполнять только мои распоряжения. Он ни с кем не должен говорить и к нему никто не должен приближаться. Его жизнь – это ваши жизни. Мой приказ записан.
– Будет исполнено, мазан майор, – ответил старший из штурмовиков.
– Выполняйте.
Конвойные надели на Самума наручники, вывели из палатки. Вскоре все трое оказались внутри бронированного шестиколесника. Посреди палаточного лагеря это действительно было одно из самых безопасных мест. Машина сразу сорвалась с места и начала движение. Езда с постоянными поворотами и сменой скоростей продолжалась около получаса. Наконец машина замерла, и мотор был выключен.
– Где мы? – поинтересовался диверсант.
– Там, где нас трудно найти, – ответил старший штурмовик.
– Моя жизнь – это ваши жизни, – напомнил пленник.
– Показать ему? – спросил второй конвойный.
Старший разрешающе кивнул. Штурмовик включил обзорный экран. Шестиколесник стоял в ряду своих собратьев, ничем не выделяясь среди них. Боевые машины располагались неплотно друг к другу, чтобы иметь возможность выполнить полный поворот вокруг своей оси и двинуться в любом направлении. С другой стороны, каждая прикрывала своими бронированными бортами соседку.