Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Я же говорил, что ничего не меняется, – понаблюдав некоторое время за работой пленников, проговорил Шаман.
– Ты имеешь в виду трех упитанных типов, что слоняются между работающими и ничего не делают.
– Человек слаб. Чтобы выжить, отдельные индивиды готовы на все.
– Может, возьмем этих в качестве прикрытия?
– Нет, – вздохнул нетрац. – Сомневаюсь, чтобы администрация лагеря поделилась своими кадрами, отправив их неизвестно кому в подарок.
Охраны нигде не было видно и, перегнувшись через перила, Шаман посмотрел вниз. Он не ошибся в своих предположениях. На аналогичных мостках уровнем
– Здесь что‑то готовится, – обратил он внимание психолога на все прибывающих гостей в костюмах.
– И я, кажется, знаю что, – добавил тот. – Если связать верх и низ, то обстановка напоминает древнюю арену для схваток.
– Ты прав. Пиджаки развлекаются, а конвой получает свою долю.
– Начнем?
– Нет. Мне не хочется делать жертвами кого‑то из пленных ради достижения нашей цели. Я уже смирился, что придется, но судьба, похоже, дает нам шанс не стать простыми убийцами.
Диверсанты замерли наверху, периодически наблюдая за охраной и подходящими гостями. Когда все пустующие стулья заполнились, старший конвоя поднялся со своего места и потянул вниз ручку рубильника, прикрепленного к стене. Еще несколько мгновений – и в огромном зале наступила полная тишина. Взмах руки – и трое предателей‑надсмотрщиков закричали и забегали между отливками, сгоняя пленников поближе к импровизированной ложе, выстраивая людей в одну шеренгу.
Гости заволновались, заспорили, громогласно оценивая силу и достоинства то одного, то другого пленника, тыча в них пальцами. Наконец жертвы были выбраны. Два высоких худощавых землянина, по внешнему виду сохранившие еще достаточно сил. Две других жертвы, судя по лицам, были представителями с Леги.
За спинами пришедших на зрелище гаюнов стал двигаться конвойный, склоняясь к каждому, получая деньги и делая запись его ставки.
Распорядитель боев, указав на будущих гладиаторов, вновь взмахнул руками. Упитанная тройка с криками «становись» смешала шеренгу, выстроив пленников квадратом со сторонами примерно двадцать на двадцать метров. В центре остались двое бойцов, двух других увели за оцепление.
Старший конвоир сказал что‑то оператору установки и бросил на арену два кинжала, которые тут же одним из сытых были вложены в кисти рук безвольно стоявших гладиаторов.
– Начали, – не выдержав длительной подготовки к схватке, крикнул кто‑то из гостей.
Генератор пси‑установки отозвался ровным, чуть слышным в наступившей тишине гулом. Волна определенной частоты накрыла бойцов, возбуждая центры агрессии мозга. Несколько секунд назад вялые и безразличные к окружающей обстановке, они подобрались, напрягая мышцы. Лица исказились злобой. Глаза стали внимательными, в них загорелась жизнь и огонек азарта, наслаждения убийством. Публика взревела, каждый гаюн кричал, поддерживая своего бойца и требуя активных действий. Слова «Убей», «Режь его», летели по цеху, усиливаясь в несколько раз, отражаясь от стен.
Оба землянина, похоже, не имели опыта владения холодным оружием, а волновой удар ослеплял,
Нетрацам было слышно, что внизу зрители загомонили. Одна часть голосов гудела низкими недовольными тонами, другая была радостно возбужденной.
Сытые, растолкав цепь пленников, схватили за ноги трупы и поволокли их за пределы бойцовского квадрата.
– Давай начинать, – сквозь зубы прохрипел Самум.
– Приготовься. Когда выйдет следующая пара, они будут полностью увлечены предстоящим зрелищем, – ответил Шаман.
Бойцам с Леги, выведенным в квадрат, вручили в руки по обрезку трубы. Вновь все взоры были обращены на арену.
– Пошли, – скомандовал Шаман, когда оператор потянулся к рукоятке управления, чтобы выставить нужную частоту волнового излучения.
Две тени, перемахнув перила, пролетели над головами зрителей, еще в воздухе поливая из парализаторов начавшую бесноваться толпу. Когда ноги диверсантов коснулись нижней площадки, все было кончено. Конвой и гости в полном составе дергаясь, валились с ног, укладываясь в самых нелепых позах на стулья и пол импровизированной трибуны. Пленники, будто ничего и не произошло, застыли в выстроенном каре.
– Берем по одному и в разливочный, – оглядев место побоища и не обнаружив активных целей, приказал нетрац.
– Оставайся здесь и контролируй ситуацию, я разберусь с этим сам, – ответил психолог и, ничего не объясняя, побежал по мосткам в противоположную сторону цеха.
Через минуту Шаман понял его задумку. Диверсант по лесенке забрался в кабину управления кран‑балкой. Подъемник побежал над цехом, и его лапа повисла над телами погибших бойцов. Только с третьей попытки Самуму удалось захватить клещами оба тела, и, подняв их на высоту, механизм двинулся по рельсам в разливку.
Оглядев в очередной раз находящихся в ступоре пленников, Смирнов начал изучать пульт пси‑волновой установки. Ничего сложного там не оказалось. Каждый режим работы был выделен сегментом разного цвета с четкой надписью пояснения.
– Мы тоже можем играть в эти игры, – произнес нетрац, программируя излучение на воспроизведение частоты агрессии, соответствующей волновому спектру восприятия гаюнов. – Горяченького, жареного вам захотелось, – зло шипел он, щелкая тумблерами, еще находясь под воздействием виденной схватки. – Сегодня вы это получите в полном объеме. Будем вам и жареное, и печеное, – бормотал он, живо представляя, как взбесившиеся операторы плавильного и разливочных цехов выплеснут жидкие реки тысячеградусного металла не в термостойкие приемники ванн и форм, а прямо на бетон и оборудование внутри здания. Он успел установить последовательную программу автоматического включения, когда вернулся Самум.