Нетрацы. Тетралогия

Раков Николай Михайлович

– И как это понимать? – спросил Кузмин то ли Лузгина, то ли оператора службы контроля трансляторной связи, вертя в руках сообщение, состоящее из пяти цифр.

– Разрешите, господин генерал, – вытягиваясь еще больше перед высоким начальством, спросил лейтенант, доставивший радиограмму.

– Я вас слушаю.

– Эта радиограмма последняя, направленная транслятором из восемнадцатого сектора. После ее передачи транслятор то ли самоликвидировался, то ли его уничтожили.

– Спасибо. Можете идти, лейтенант, – отпустил оператора Кузмин.

– А что тут особенно понимать, – произнес Лузгин, дождавшись, пока за офицером закрылась дверь. – Три семерки – сигнал инопланетного вторжения. Восьмерка – принять срочные меры. Тройка? Тут может быть несколько вариантов. Профессионал, направив такой сигнал, в первую очередь указал бы на направление этой самой опасности.

– Передал бы конкретно, а теперь ломай голову.

– Значит, не мог. Но это был очень предусмотрительный человек, чувствовавший опасность. Скорее

всего, он знал, что как только транслятор начнет передачу, его обнаружат и уничтожат. Длинная радиограмма не могла пройти.

– Ну и какие мысли у тебя по этому самому направлению?

– Это не гаюны, – уверенно ответил Лузгин.

– Надо выяснить, кем отправлено сообщение.

– Конечно, надо, – согласился полковник, – но для этого нам придется потратить чертову уйму времени, а судя по этой бумажке, его у нас нет.

– Третий, третья, третье, – перечислил Кузмин.

– Это что‑то очень простое, что у каждого на слуху, – задумчиво произнес диверсант.

– Третий. Это, скорее всего, порядковый номер. Номер чего? Противник? Союзник? Вариант? Путь? Сектор? Третья? Планета? Галактика? Скорость? Зона? Третье. Состояние? Правило? Тьфу, – плюнул в раздражении Кузмин.

– Отдай эту абракадабру аналитикам. Пусть подумают и подберут варианты, исходя из нашего сегодняшнего состояния обстановки. И еще запроси сведения по всем бортам, которые могут находиться в двух‑трех прыжках от местонахождения транслятора. Как только кто‑то из них выйдет на связь, пусть подробно доложат, где были, что делали, что видели.

– Сделаю, но мне кажется, это место где‑то у нас. Необходимо направить туда наш борт или переориентировать на разведку сектора ближний патруль.

– Вот и займись этим. А главное – думай, Иваныч. Думай.

Думать всему аналитическому отделу и Лузгину пришлось только двое суток, до поступления информации от патруля из двадцатого сектора. Капитан подробно сообщал о встрече с лидером, ушедшим в пространство Союза. О наличии на его борту подполковника Каянова и потере одного из своих кораблей, не вернувшегося в сектор патрулирования.

Лузгин был немедленно вызван в пункт связи, откуда передал капитану патруля приказ немедленно идти в сектор уничтоженного транслятора и провести там тщательную разведку. Патрульный был предупрежден о возможной засаде. Капитану было категорически запрещено ввязываться в бой. В случае опасности он должен был незамедлительно покинуть опасный сектор.

«Значит, Каянов, – размышлял полковник, идя по коридору базы. – Каянов – это Шаман. Но почему он шел на вражеском лидере один и где остальная группа?»

Лузгин отбрасывал мысль, что Смирнова больше нет. Верить в это ему категорически не хотелось.

«Подполковник был посланцем Шамана, – размышлял он, – а следовательно, только в империи группа могла получить информацию об инопланетном вторжении. При данном раскладе возникает два варианта. Либо на империю совершено нападение из дальнего космоса, либо у имперцев появился сильный союзник. Но никаких сведений о таком союзнике у нас нет. Второй вариант более вероятен. Но тогда почему последняя цифра три? Логичнее было бы передать цифры один или два. Инопланетное вторжение. Один – первый противник, гаюны. Территория империи. Два – два противника. Территория империи. Это понятно, но при чем здесь тройка. Третий противник? А если от обратного. Не третий противник, а третий союзник. Кто у нас третий союзник? Третьей к образующемуся Союзу присоединилась система Босаван. Если исходить из этих предположений, то получается, что угроза идет именно оттуда. Но ничего похожего с Босаваном не происходит. Президент Гармак прислал свой флот, объединив его с союзной эскадрой под единым командованием. Удар в спину во время схватки флотов? Маловероятно. Хотя бы какие‑то косвенные подтверждения такого варианта у контрразведчиков наверняка бы были. Тогда при чем здесь инопланетное вторжение. Значит, Босаван, но не Босаван».

Именно в этот момент Лузгину будто молния ударила в голову. «Опасность инопланетного вторжения будет со стороны системы Босаван, но не от босаванцев. Инопланетное вторжение – это флот, корабли, а они должны иметь свою базу. Где‑то собираться, накапливаться. Где в системе Босаван можно создать такую базу, чтобы это осталось в тайне? Только в одном месте, на захваченной гаюнами Юме. Значит, все‑таки у гаюнов появился союзник, и этот неизвестный союзник готовит удар в тыл объединенного флота. Чего этот противник ждет? Или еще не собрался с силами, или нанесет удар тогда, когда начнется основное сражение». Второй вариант Лузгину показался более вероятным. Он уже почти развернулся, чтобы идти в кабинет к Кузмину, но в последний момент передумал. Никаких прямых фактов и доказательств у него нет. После такого разговора генерал будет вынужден идти на доклад к адмиралу, и что он сможет привести, кроме слов, в качестве доказательств? «Подожду, что сообщит патруль после разведки, – решил полковник. – Невозвращение патруля или поступившая от него информация – это уже факты. Не могут они там ничего не найти. Два корабля не могли просто испариться. А пока все так туманно и неопределенно, почему бы не побеспокоить нашего друга – генерала Повасара, руководителя разведки Босавана. В его системе гаюнами захвачена планета Юма, и именно там могла происходить концентрация

неизвестных сил. Не может этот мужик просто так сидеть на своем месте и не знать, что творится у него под боком». Лузгин развернулся и вновь двинулся к центру связи. Его запрос генералу был простым и незатейливым: «Что странного зафиксировала ваша служба на Юме? По нашим данным, возможна концентрация кораблей империи». Ответ пришел через два часа и лег на стол полковника. «Усиление группировки не обнаружено. Продолжается вывоз босаванцев в империю. В горах Миросаба ведется большое строительство. Цель неизвестна. Объект мощно прикрыт системами ПВО и ПКО. В городах ведется установка систем подавления. В составе войсковых подразделений появилось значительное количество томасолов. Повасар» – гласил ответ. «Интересно, что это они там такое роют, строят и зачем появились изгои, – подумал Лузгин. – Значит, пока мы вытащили пустой номер. Ну что ж, подождем, что нам скажет разведка сектора уничтоженного транслятора». Странное строительство, ведущееся на Юме, гвоздем застряло в голове диверсанта, и, чтобы немного отвлечься, он занялся другими делами, прекрасно зная, что мозг, получив задачу, рано или поздно выдаст на нее ответ. Двое суток пролетели для полковника незаметно. По какому‑то наитию он начал подбирать группу к высадке на Юму, сам еще не понимая цели, которую должен будет поставить перед диверсантами. Наконец в его кабинете появился посыльный центра связи и вручил запечатанный конверт. Предварительно бросив послание в деактиватор, Лузгин нетерпеливо вскрыл пленку и, вынув из нее кристалл записи, вставил его в приемник дешифратора, подключенный к его копайзеру. Посмотрев текст сообщения и приложенные к нему диаграммы, он радостно потер руки. Теперь у него были доказательства, и можно было идти не только к адмиралу, а напрямую выходить на руководителя разведки Союза. Капитан патруля, направленный для осмотра сектора, сообщал, что в исследуемой им зоне был произведен ядерный взрыв. Следов лидера, на котором следовал подполковник Каянов, не обнаружено. Посланный в качестве сопровождения эсминец был уничтожен неизвестным боевым средством. Корабль был взорван изнутри, но не в результате попадания в его снарядные погреба вражеской ракеты или лазерного луча. Взрывное вещество, оставившее свои микрочастицы на разорванных частях корабля, не идентифицировано специалистами экипажа, его спектральная съемка прилагается к сообщению. Кроме того, в ходе облета исследуемого квадрата обнаружен волновой след чужого борта, имеющий определенные особенности, не относящийся ни к одному типу известных двигательных установок, как имеющихся у гаюнов, так и оставляемых кораблями Союза. Характеристики волнового следа так же были выражены присланной диаграммой. «Вот ты и попался», – тихо радуясь, подумал Лузгин, набирая на копайзере личным кодом запрос Повасару. «Необходимо провести облет сектора Юмы с целью попытки фиксации энергетического следа, оставленного новым типом двигателя, предположительно установленного на кораблях империи, – просил диверсант. – Операцию следует провести максимально скрытно для противника. Утечка по запросу и полученным результатам должна быть полностью исключена. Кузмин». Теперь можно было идти к Кузмину. Он вновь, собирая в папку бумаги, перечитал первое сообщение Повасара. «В войсковых подразделениях появилось значительное количество томасолов» – бросилась ему в глаза фраза. Лузгин выругался, стукнув себя кулаком по голове. Быстро закончив сборы, он через пару минут уже входил в кабинет генерала.

– Ну что, есть результаты? – спросил Кузмин, откидываясь на спинку кресла.

– Ты крепко сидишь в кресле? – вопросом на вопрос ответил полковник.

– Об этом знает только адмирал, да в кадрах нашей конторы, – ответил генерал.

– Я намекаю на то, что сейчас ты оттуда выскочишь.

– Ну, это еще не так страшно, когда по своему желанию. Вот когда выбрасывают из него, тогда обидно. А что, все так плохо?

– Это мягко сказано. Все гораздо хуже, чем ты себе можешь представить, но вторую звезду на свои погоны ты уже заработал.

– Я всегда знал, что в твоем управлении работают люди со сдвигом, если можно так выразиться, но надеялся, что с тобой этого не случится. Значит, положение хуже хренового, но за это полагается награда? От такого сообщения даже у меня может сдвиг случиться. Садись, рассказывай.

– Если очень коротко, то на сегодня нашим управлением под твоим руководством найдены доказательства инопланетного внедрения. Чужие корабли в нашем пространстве являются союзниками гаюнов.

– Что? – Лицо генерала утратило свою мягкость, вызванную шутливым началом разговора, и он вскочил со своего места.

– Ошибки быть не может?

– Ошибка исключена.

– Докладывай. – Кузмин уселся в кресло и навалился грудью на стол, чтобы быть поближе к собеседнику.

– Патруль обследовал сектор, где уничтожен транслятор и куда шел лидер с Каяновым на борту. От лидера ничего не осталось. Мое мнение – он выпустил сеть и в нее же сам и попался. Сопровождающий его эсминец уничтожен. На его остатках обнаружены следы взрывчатки, состав которой нам незнаком, и им, естественно, не пользуемся ни мы, ни гаюны. В секторе обнаружен энергетический след, оставленный двигателями неизвестного нам типа.