Неудачная дача

Светличная Лариса Владимировна

— Собирался, — ответил он на мой вопрос. — За то, что этот гад сделал с моей бабкой и отцом. Но клад должен быть моим, я ему так и сказал.

— Отпусти ребенка, — тихо попросила я.

— Тузик, взять! — рыкнул Наполеон. Лакей прыгнул вперед, но сразу остановился.

— Всем стоять! — Антон дернул рукой, и по шее девочки потекла кровь.

— Не шевелитесь, у него моя сестра! — заорала Елена, а я схватила ее, чтобы она чего-нибудь лишнего не сказала и не сделала.

— Больно, — удивленно прошептала Настя.

Антон, крепко ее держа, и следя

за всеми нами, пытался открыть ногой дверь. Он выйдет на веранду, потом на улицу. А потом? Он ведь не потащит девочку с собой. Что он сделает?

Я встала с дивана. Антон замер уже в дверях.

— Сядь на место! — приказал он.

— Антон, отпусти Настю, и я скажу тебе, где клад. Клянусь, — глядя ему в глаза, сказала я.

— Она говорит правду, — на автопилоте сказал хорошо знавший меня Никита, за что удостоился укоризненного взгляда очаровательных глаз Анюты, и примолк.

Антон замер, услышав и меня, и Никиту. Подумал.

— Говори.

— Отпусти Настю.

— Скажи, где клад. Если поверю тебе, то отпущу.

— Видишь этот кулон? — я разжала ладонь, в которой лежала дешевая безделушка. — На нем латинская надпись «Valetudo bonum optimum».

— Видел я уже, ты показывала, ну и что?

— Это и есть ключ. Надо посчитать количество букв в каждом слове.

— Кулон — это ключ?

— Да. Правда. Отпусти Настю.

— Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться! Дед не хранил драгоценности на даче, он же не дурак! Этот ювелир, как его, Марецкий. Дед с ним знаком. Конечно, клад хранится у него! — быстро проговаривая этот текст, он еще крепче прижал к себе девочку. — Ключ — этот кулон! Количество букв — номер ячейки. Восемь, пять, семь. Он отдаст клад тому, кто покажет ему кулон. Все просто.

Я тяжело вздохнула.

— Теперь отпусти девочку.

— Отдай кулон!

— Я отдаю, ты отпускаешь.

— Не ставь мне условия! Все сидят на месте, ты, с кулоном, за мной!

Антон наконец открыл дверь и попятился на веранду, таща за собой Настю, которая смотрела на меня с надеждой, хоть у нее и текли слезы. Я, конечно, не герой-спасатель, но на веранду идти пришлось. Забирал бы он этот кулон и катился ко всем чертям. Прямо в ад.

Петли на дверях в Еленином доме всегда были отлично смазаны. Её мама говорит, что когда в доме полно народу, и все ходят и скрипят дверями, то ни жить, ни спать невозможно. Поэтому открывающуюся за его спиной входную дверь Антон услышать не мог.

— Бросай мне кулон!

Я сразу, не пытаясь схитрить, положила кулон в протянутую руку. В этот же момент Антон получил сильный удар по голове сзади. Сознание не потерял, места для замаха у его противника недостало. Зато убийца, держа в одной руке кулон, в другой — Настю, сразу оценил, что для него в критической ситуации дороже, и оттолкнул от себя девочку, сжав кулон в руке. Нож из другой руки вывалился на пол.

— Ах, ты ж, мразюка, с ножом на девок! — возмутился Данилыч, снова замахиваясь шершавой доской. Их у крыльца несколько штук лежало. Пригодились.

Антон в драку не

полез и удара ждать не стал — шмыгнул на улицу. Он после побоев не в форме, а то бы Данилыч ему не соперник.

— А я подхожу, смотрю, этот гад одной девке ножом грозит, а у другой цепочку с цацкой отбирает. Дай, думаю, проучу гада, чтоб неповадно было!

На веранде светло, а на улице темно. Он с улицы нас видел, а мы его нет. Я рада. Настя пока еще не в себе, потом порадуется.

— Сейчас я его догоню, от меня не сбежит, я окрестности знаю!

Данилыч с доской растворился в дыму.

Все закричали. Настя громко ревела, Елена обнимала Настю. Наполеон ругался, что клад уплыл из его рук, ему вторила Анюта. Степан пытался выяснить, что теперь будет. Никита успокаивал Анюту. Тузик подобрал с пола серебряный нож, вытер, и заботливо вернул в корзину.

Я вытащила аптечку и заклеила ранку на шее девочки пластырем. Царапина оказалась маленькая — нож был тупой. Повезло.

Наши голоса вдруг перекрыл шум.

— Наконец-то! — обрадовался Наполеон.

Я прислушалась, и решила, что нам повезло опять. Вертолет. Как он только приземлится в такую погоду? Но, похоже, приземлялся где-то рядом.

— Уходим отсюда, — сказал Наполеон.

Тузик подскочил, подхватил корзинку. Анюта потянула за собой Никиту, Степан не отставал.

Елена с Настей тоже встали с дивана, где девочка рассказывала, как ей было страшно, а сестра гладила ее по головке и успокаивала.

— Куда это вы собрались? — осадил их миллиардер.

— То есть? — не поняла я.

— Они хозяйки этого проклятого дома с трупом, пожаром, убийцей, и Марецким в друзьях?

— Это что-то меняет? — опять не поняла я.

— Они мне не нужны, — сказал, как отрезал Наполеон.

— Что значит не нужны? — спросила Елена.

— Это значит, что вы остаетесь здесь, я вас с собой не беру, мне проблем не надо. А от вас будут проблемы.

— Это вы так пошутили? — не поверила я.

— К тебе это не относится, ты идешь со мной. Предложение насчет сауны и камина в силе, — свое приглашение он не забыл. Только мне оно не нужно.

— Нет, спасибо. Я остаюсь.

— Здесь? На пожаре? Сгореть решила?

— Так значит, вы все-таки признаете, что оставляете людей в опасности на пожаре? И что мы можем здесь сгореть? — зло уточнила я.

— Это как бог захочет, — подмигнул нам Наполеон. — Если кто-то решил остаться с ними — пожалуйста. Остальные — за мной!

Он решительным шагом покинул дом. Лакей с корзиной — следом. Степан с наглой улыбкой послал нам воздушный поцелуй, глумливо сказал «пока, милые» и ушел. Никита, пряча от меня глаза, шмыгнул за дверь. Анюта вышла последняя, припечатав нас фразой: «Ну что, получили, дворняжки!».

— Неужели парень не может расстаться с девушкой как-то по-человечески? Сказать, например, давай останемся друзьями? — задумчиво сказала я. — Ладно, жениться не хочет, но попрощаться-то надо? Или нет? Ну хоть один звук из себя выдавить!