Неудачная реинкарнация-2
Шрифт:
– Не пригласил на пьянку! – громогласно объяснил он причину немилости.
Бойцы услужливо посмеялись. А командир уже перенес свое внимание на оцепеневших девушек.
– Надия-ан-Тхемало? – с гадкой улыбочкой осведомился он. – Ну а ты пригласишь меня на… праздничный вечер? По поводу отставки отца? Или мне сразу обижаться?
Бойцы заржали.
– Значит, сразу обижаться, – понял по-своему офицер ее молчание. – Ребята, освободите помещение на минутку, девочка стесняется… И труп унесите, зачем нам труп… Э, нет, эту оставьте! Вдруг пригодится: платье помочь расстегнуть…
Действие развивалось. Надия бормотала непрерывно-жалобное «вой-вой-вой-вой-вой!» и цеплялась за руки офицера, чем однозначно распаляла того до невменяемости, дура… Умеют же воспламенить
Вот и наступил поворотный момент в его судьбе, да так быстро, что аж противно! Собрался тихо пожить, придурок! Ну почему бы не оказаться в этой комнате кому другому, тем же Собакам?! Они-то, герои, сразу бы дунули вдоль по улице… Правда, и ему ничто не мешает. Но… что-то вот не бежится. Может, потому, что эпсар странно себя ведет? В деревенской общине, никого не спросив, творит, что вздумается… Разве такое возможно? У деревенских общин автономность! Была. Когда-то. Мало информации…
– А ну отстань, каза-корта! – рявкнула Яха. – Я парней сейчас позову!
Эпсар бросил бесполезное занятие по расстегиванию юбки и обратил дурной взгляд на возмущенную девушку. Потом усмехнулся и поднял рукоять нагайки, направив ее в живот Яхи, словно дуло игольного пистолета. Словно… да почему «словно», блин – так оно и есть! Поворотный момент!!!
Грохнуло, треснуло!
Эпсар с интересом посмотрел на дрожащий клинок, который вылетел из рукояти нагайки и вонзился в сиденье стула. Потом – на непонятно откуда взявшегося подростка, так удачно поднявшего этот самый стул. Потом он пожал плечами, повернулся к двери и открыл рот, чтоб позвать бойцов…
Глава вторая
в которой герой решил пожить в свое удовольствие, но – не получилось
Почтительные рожи бойцов качались, кривились и уродливо надувались, словно они еле сдерживали гогот. Нэ-э-э… это просто голова так кружится… А отчего? У прелестной дочери тхемало юбка оказалась без застежек – это помнится. Как удивлялся и не мог сообразить, как же она в нее влезает, – тоже помнится отчетливо. А потом? Почему всегда запоминается всякая ерунда?! Как будто сам собрался носить такую юбку! Вот у девачки, кстати, вовсе и… О, там же была девачка! И еще подросток, но это неважно, берхь какой-то… Ага! Девачка не к месту разоралась, и он решил выпустить ей кишки. Тогда бы дочь тхемало точно сломалась от страха, она и так была почти готовенькая… Хорошая была задумка, не раз уже проходила – с выпущенными кишками… Потом эта прелестница на всю жизнь стала бы его рабой – только ужас в глазах и полная безвольность. Приходи когда угодно, делай с ней что хочешь – слова против не посмеет сказать. И все деньги отдаст, что гораздо важнее… Ага. Значит, он ее пружинным лезвием? Точно. Там еще стул помешал! Этот берхь как-то не вовремя всунулся… Потом стул полетел в лицо – это, надо полагать, девачка размахалась, размеры у нее подходящие, отбор в имперскую полицию запросто бы прошла… Какая-то тень слева на периферии зрения… это, наверно, подросток в дверь шмыгнул… а потом словно бревном по затылку – и поплыли… И что получается? Что дочь тхемало вовсе и не была на грани обморока, а очень удачно и цинично прикидывалась? А когда он отвлекся на стул, моментально выхватила что-то из шкафа, тот же у нее как раз за спиной был, и дверца приоткрыта, как специально… Почему «как»? Дверца была заранее
– Отрядного врача ко мне! – разлепил губы эпсар. – Где заместитель? Обыскать поместье, девок целенькими ко мне – бегом!
Бойцы с грохотом разбежались. Боятся гнева, ишаки! Правильно боятся, конечно. Надо челюсть кому-нибудь сломать, чтоб не болтали про то, как великого эпсара забили две девочки из провинции. Ладно, это потом, когда голова перестанет болеть…
Отрядный врач с помощником перевязали голову похвально быстро. Еще, кроме местного обезболивания, влили внутрь какую-то приятно расслабляющую жидкость. Стараются, иш-шаки…
Во дворе к эпсару подбежал с докладом первый десятник – и осекся. Командир, не утративший с годами острого зрения, глядел куда-то поверх его головы. Потом ткнул пальцем – посмотри, мол, придурок…
За деревней начинались невысокие горы, скорее даже холмы. Невысокие – но ближняя гора обрывалась к деревне крутым склоном, недоступным для лошадей. И по урезу этой горы стремительно передвигались два ярких цветных пятнышка. Десятник торопливо поднял монокуляр, настроил… Прекрасная дочь тхемало неслась к дальнему лесу, словно подхваченная ветром, только черные волосы развевались волной да трепетала розовая шелковая рубашка на хрупких плечах – а за ней азартно сверкала голыми коленками здоровенная девачка, взмахивала расшитыми рукавами белоснежной рубахи, словно гигантская сказочная птица…
– Как бегут! – завистливо пробормотал десятник. – Конечно, молодые, что им! Здоровье не растрачено, не пропито…
– Командуй, заместитель! – усмехнулся эпсар. – Что там положено по уставу?
– Первый десятник, подняться с десятком по распадку и отсечь убегающих от леса! – приказал заместитель.
– Пошел в задницу к ишаку, откуда и вышел! – презрительно сказал десятник. – Тебе надо, вот и беги сам! Вон третий десяток у нас молодые, их гоняй. Иш-шак…
Заместитель молча проглотил оскорбление и побежал командовать третьим десятком. То-то же. Эпсар насмешливо проводил его взглядом. Этот в отряде не задержится. Полицейский отряд не по уставу живет, а по старшинству! Лучший выпускник, ишак голозадый… Не конкурент, потому что дурак. А вот первый десятник опасен. Хорошо, что без образования на должность эпсара претендовать не сможет. Иначе был бы серьезным соперником.
Эпсар внимательно посмотрел на первого десятника. Умен, скотина!
– Мы осмотрели двор, командир, – доложил десятник почтительно. – Они могли уйти только через стену, потому что на воротах стояли мои ребятки. И странное дело получается, командир. Вот пойдем, покажу…
– Почему не взяли сразу за дверью? – резко спросил эпсар. – Там же стояли бойцы?
– Да тут форменный муравейник, а не дом! – начал оправдываться десятник. – Дверей аж три, а они почему-то не во двор побежали, как любой бы на их месте, а внутрь, а потом в окно, вот здесь, смотрите…
Командир посмотрел на открытое окно, замятые цветы под ним, потом задумчиво проследил взглядом кратчайшую линию до стены. Да, действительно странно. Впритык к стене стоял сарай. Подняв руки, рослый мужчина как раз ухватится за крышу и подтянется наверх. Если, конечно, у него не такое пузо, как у десятника. А с сарая таким же образом можно подняться на стену. Опять же – рослому мужчине. А сбежали две обычные девушки, вовсе не воительницы. Может быть, не воительницы. Эпсар представил, как его любовница подтягивалась бы здесь, и недоверчиво хмыкнул.