Неудачная реинкарнация
Шрифт:
— Боже, да покарай наконец этих шакалов! — взвыл он так громко, что придурки разом заткнулись — и даже глянули в небо, опасаясь ответа.
— Молчишь, с-скотина? — оскалился он в зловещей улыбке. — Хочешь чистыми ручками править? Ну, тогда я сам…
Он скинул с плеча сумку…
— Вэй, легиньхи, надо и дурачка проучить! — опомнились Собаки. — Его тоже выгнали! А мы дальше погоним! А он один — и прута больше нет!
Он открыл потайной клапан и выдернул из сумки полицейскую саблю. Прицепил её где-то за плечом — и уставился на тормознувших парней.
— Эре,
— Как вы мне надоели! — сообщил он доверительно. — Я вас сейчас убью.
— Дерстин, дай ему! — заорали мельниковы сыновья и расступились.
Деревенский силач набычился, подхватил слегу…
Он стремительно выхватил из сумки, из бокового кармашка, что-то длинное, распрямился, со свистом крутнул… Камень, противно жужжа, пролетел у лица мельникова сына, содрав кожу с уха.
— Промахнулся! — констатировал он недовольно и крутнул оружие снова.
— Вау-о-о-о!!! — оценил его меткость старший Собака.
— Как вы мне надоели! — заорал он.
Глаза его бешено засверкали, на губах запузырилась пена…
— Я вспомнил, почему меня потянуло на убийства! — грозно сообщил он внимающей аудитории. — Камни Тибета до сих пор в крови моих близких! И сейчас вы поплатитесь за все!
— Припадочный! — догадался наконец Собака.
— Одержимый! — поправил его более грамотный мельников сын.
— Йогин прав! — хрипел он в бешенстве. — Я выбрал путь, и в сердце моем отныне гармония! Я убью вас всех!!!
Сверкнула обнажённая сталь…
Все же хорошо умели бегать деревенские! Не зря у них все игры на убегании построены! Он устроил им догонялки по всему оврагу, пока не выгнал в поле. Остановился наверху, закинул саблю в ножны, снова крутнул своё странное оружие… вдали кто-то истошно взвыл.
Конь испуганно попятился, когда он приблизился. Степняк, что с него взять…
— Эре, ты чего? — не менее испуганно сказала Яха. — Это же я…
Кажется, удалось их напугать, — спокойно сообщил он.
Подхватил сумку, запрятал саблю куда-то в секретное отделение у самого дна, сложил ремни странного устройства и спрятал также.
— Я понял, почему они кувшины для молока в степь везли, — сказал он Яхе. — Аэростат сразу за поскотиной, отсюда уже видно. А там же армейская часть должна быть, если я хоть что-то понимаю в войне — а я понимаю! Деревенские боятся мимо солдат стадо гонять. Вот и гоняют в степь, к Ирче. А это они на дневную дойку ехали. Со слегой, блин… а то бы им помогла эта слега против степняков! И уж тем более против солдат!
— Эре, — сказала вдруг Яха серьёзно. — А я поняла. Это же ты убил полицейского. А говорил — бог. Обманывал?
— Шутил, — буркнул он неловко.
— Эре, тебе нельзя в деревню! — настойчиво сказала Яха. — Легиньхи саблю видели. Они тебя продадут полиции! А те сразу повесят!
— Это верно, — угрюмо признал он. — Засветился. Грохнут меня скоро — и привет, сопливая реинкарнация… надоело!!!
— Зачем только ты меня защищал? — осуждающе сказала Яха. — Жил бы себе спокойно. В город бы уехал.
— Вот из тебя наездница, как… — пробормотал он. — Ускакала бы она! Шагом еле держишься… Ладно, Яха, видно, судьбы наши не зря сплелись… в смысле, никак мне от тебя не отвязаться… Я буду немножко про себя рассказывать. Должна же ты меня хоть немного понимать! Я — не тот, кого ты знаешь. Поняла?
Яха неуверенно кивнула. Да, она действительно что-то такое понимала.
— Я… блин, про реинкарнации тут же ни фига никто не понимает… я, в общем, словно сплю, понимаешь? Только — веками сплю! В разных телах, такое вот дело… и мне надо всегда помнить, кто я на самом деле. Это называется самоидентификация — да это неважно… А важно то, что я иногда просыпаюсь, в трудных случаях — совсем просыпаюсь, представляешь?! И вот тогда я — это действительно я! Ну вот и вступаюсь за справедливость, потому что я таков и есть… блин, ну и объяснил! А попробовал бы кто без единого научного термина объяснить деревенской девойке!!! Яха, ты хоть что-то поняла?
— Я поняла, — после долгого раздумья сказала Яха, чем его жутко удивила. — Только ты ещё не сказал, кто ты на самом деле.
— О! — поражённо протянул он. — Ого. Представиться, в смысле? Да я много кто. Ну… ладно. Я Тэмиркул из племени горных кузнецов! Я — вольный дух степей, вечный судия Чёрный Аркан! Я — Кыррабалта Чёрный Топор, поставивший на дыбы половину мира, другую бросивший в пламя величайшего восстания! Я — Аспанбык, мститель-убийца бродячего клана, я Руфес и Шестак, я Йак из Ожерелья Океании, я вечный воин справедливости множества времён и миров!..
Вспоминая былые имена, он несколько увлёкся, и голос его громом разносился по оврагу… и остановился он, только увидев ошарашенное лицо Яхи. Кажется, она сложила наконец свои наблюдения в какую-то цельную картину!
— Я поняла! — сказала она, и странное сияние озарило её вдохновенное лицо. — Поняла… ты бог, спустившийся на землю, чтоб помогать беззащитным и вершить свой суд! И ты не обманывал — полицейского убил бог… какая же я дура была, у тебя же само имя об этом говорит! Санниэре!
— Блин! — пробормотал он беспомощно. — Вы же здесь все ещё и верующие! Блин, как же я забыл?…
— Эре…
Яха уставилась на него с таким восторженным обожанием, что он не выдержал и заорал:
— Яха, я не бог!!! Да ты посмотри на меня! Ну какой из меня бог?!!!
Девойка испытующе вгляделась в его худое резкое лицо. Молчание опасно затянулось…
— Ну? — нетерпеливо спросил он.
— Бог! — уверенно признала Яха и ясно улыбнулась. — Эре, я…
— Ты, главное, никому больше этого не ляпни! — буркнул он, смиряясь с неизбежным. — Ладно, поехали в деревню. А то Собаки быстрее коня добегут и устроят нам встречу — с полицейской поддержкой!