Неудачная реинкарнация
Шрифт:
Эльф замолчал в смущении, потом вдруг рассмеялся, да так звонко, словно девчонка.
— А гномы тоже придумали выход! — радостно сообщил он. — Для этого, правда, они сделали шажок назад — и навсегда отошли от расы эльфов. И мы перестали считаться единым народом…
Гномы решили отказаться от бессмертия! Они — долгоживущие. Очень долго живущие! Но не бессмертные. Хе, задумали тягаться в хитрости с самим Творцом! Ага, щас! Ну, тяга к размножению у них сохранилась все же. Но такая же, как и смертность. Этак изредка. И очень нескоро. Гномы, конечно, переполошились и попытались исправить ляп. Воспользовались они не лучшим вариантом — эльфийским опытом! Чувственность,
А дальше — больше. У эльфов — изысканные ритуалы ухаживания, тонкий этикет отношений полов, неодолимая тяга к чувственным наслаждениям — и полное равнодушие к процессу продолжения рода как таковому! И нечего улыбаться, это же катастрофа для твоего будущего народа, королева! Вот так-то… Но зато у гномов получилось ещё хуже! Ничего не желающие, физически ну очень крепкие и готовые к самообороне женщины. А рядом — всегда — и всех! — желающие мужчины. Это настоящий дурдом, если кто ещё не понял… и нечего так заразительно улыбаться, моя наивная супруга! Это же и твой народ тоже! Для чего ещё, ты думаешь, в пророчестве указана дочь трёх рас, э? О, задумалась наконец-то…
А дальше — ещё больше. Эльфы, не отягощённые, мягко говоря, плотскими проблемами, всю чувственность, все свои силы, весь жар души обратили на занятия науками и искусством — и зашли в этом чрезвычайно далеко! А весь мир ещё удивляется, с чего это эльфы такие утончённые, такие магически одарённые, такие прекрасные в конце концов… Ну а гномы, тоже не перегруженные, мягко говоря, плотскими проблемами — но по другой причине! — все свои немереные силы, весь жар души обратили на работу, на очень напряжённую, всепоглощающую работу — чтоб было чем занять руки! И зашли в этом чрезвычайно далеко! Практически всё, что придумалось воспалённым сознанием эльфов, гномы смогли воплотить разгорячёнными руками в материю! А весь мир ещё удивляется, чего это гномы такие искусные мастера, причём все до одного!
Эльф хрипнул и замолчал. Очень надолго замолчал.
— Эре, он горит весь! — испуганно сказала Надия. — Эре, а если…
— Я не умираю, — тихо пробормотал эльф. — И не надейся, супруга поневоле… Я вот что ещё должен сказать… Эльфы и гномы… живут скрытно… по очень веской причине, что бы там ни клеветали мятежники! Наши расы угасают! Материальное процветание — не средство уцелеть. И ничто не средство…
— Объединиться с людьми не пробовали? — хмуро поинтересовался он.
— Что ты… я же сказал, есть причина для скрытности! Генетика базовой расы — она же всегда доминирующая! Два поколения — и эльфов не станет. А нам терять бессмертие, знаешь ли, неохота! Вот даже гномы — и те дорожат… долгоживучестью… Так что надо продолжить эксперимент, моя многообещающая принцесса. Уже есть заманчивые варианты, семья Дюк очень убедительно доказала… и надо всего лишь, чтоб исполнилось пророчество. На него вся надежда…
Эльф шевельнулся, слабо охнул, но все же уцепился горячей рукой за девушку.
— На тебе великая ноша! — прошептал он. — Тысячелетиями люди мечтали о бессмертии — и достигли!
— Ну-ну, — заметил он недоверчиво. — Генетический эксперимент? Новую породу выводим? Угу… Надия, конечно, родильная машина, сразу видно, тут не поспоришь. Только у неё производительность низкая. Новую расу она нарожать не сможет. Не успеет.
— Почему не успеет? — пробормотал эльф недоуменно. — Она же бессмертная. Эльфийская кровь, я же говорил, чем вы только слушаете… и не только эльфийская… очень редкое сочетание, секрет семьи Дюк… вот пусть и рожает, сколько влезет… вернее, сколько вылезет…
— А как с юностью? — поинтересовался он.
— О, мы нашли удачное решение! — гордо признался эльф. — У неё процесс омоложения завязан не на самоидентификацию, как у нас, а на роды! Родила — и вернулась в базовое состояние! Она останется такой же юной, пока рожает! И для наших целей это просто ценнейшее свойство! Можно использовать…
— Вот я вам поиспользую! — зловеще пообещала йоха, не зная, как ещё реагировать на такое бесстыдное обсуждение её родильных качеств.
— О, гномьи гены проявляются! — обрадовался эльф. — Они вот так же противятся! Только тебе не поможет. Обрати внимание: ты уже моя супруга. А ведь я тебя даже не соблазнял. Но вот во Флоренсо у нас такие соблазнители имеются, ты не представляешь! С многовековым опытом! Уж они тебя каждые девять месяцев будут… побеждать, скажем так. Уж это я тебе гарантирую! Уж ради сохранения расы они все постараются, даже наши противники!
— Что-то я даже и не знаю, хочется мне во Флоренсо — или уже нет? — пробормотала Надия. — Но эльфов я уже точно ненавижу…
— Да ладно! — примиряющее сказал эльф. — Ну… если хочешь, можешь первого родить от кого хочешь! Хоть от Санниэре. Хоть от Дерстина, если у него получилось… но только первого, учти!
— Не было у меня ничего с Дерстином! — вспыхнула йоха. — Это ему так… помечталось что-то! В бреду заявил!
— Ну да, ну да! — язвительно согласился эльф. — Маменька твоя тоже, помнится, уверяла, что с эльфом она один раз только потанцевала — и ничего более!
— Ненавижу!
Девушка порывисто выскочила из шалаша и пропала в темноте.
— Догони! — обеспокоенно прошептал эльф. — Защити… за меня не волнуйся, у меня процесс идёт нормально…
Надия нашлась у реки. Будущая королева мира сидела, сжавшись в комок, и злилась на все сразу. Действительно, гномьи гены. Он молча уселся рядом, и рослая йоха тут же оперлась об него, не заботясь о том, удобно ли ему поддерживать очень даже немаленькую девочку, и нравится ли ему, что пушистые волосы лезут в нос и щекочут лицо.
— Эре, у меня действительно с Дерстином ничего не было! — сообщила она ему взволнованно, как нечто неимоверно важное.
Он аккуратно прикрыл ей ладонью рот, и йоха постепенно успокоилась. Больше они ни о чём не разговаривали.
А экстрим форс так и не появились почему-то.
Дома царила благостная тишина. В кои-то веки были отмыты полы, прибрана посуда, вытерта пыль, и не как обычно, а везде… застелены кровати, наконец… и он сидел за столом у окна и, как примерный ученик, делал уроки. И ведь почти все сделал, остался разве что ненавидимый английский, от которого выворачивало челюсть и сбивало фонетику доброго десятка языков. Как-то так получилось, что в англоязычной среде он ни разу не живал. Пока что.