Неудачница: перезагрузка

Медведева Анастасия

— Если ты о странных танцах и метании каблуков в головы потенциальных женихов, то — нет, — с тихим скрежетом зубов отвечаю ему; затем поднимаю взгляд на Бондарёва и не удерживаюсь от ответной колкости, — А ты уже готов к разговору с Бесовым? Как видишь, он успешно справляется с твоей задачей.

— Какой именно? — равнодушно уточняет Глеб.

— Быть звездой вечера, конечно, — невесело усмехаюсь я, — Да и, кажется, в борьбе за первое место в звании самого завидного жениха ты ему только что с треском проиграл.

На моём плече

неожиданно появляется рука, а меня резко разворачивает в сторону начальника.

— Первое: я не веду борьбу за внимание местных представительниц прекрасного, — тихо и четко проговаривает Глеб, глядя в мои глаза, — и с удовольствием сниму с себя обязанность развлекать здешний народ. Второе: мне нет необходимости вести какие-либо разговоры с Бесовым.

— А что так? Вы общаетесь через адвокатов? — фыркаю я-боже-меня-несёт!

Хват на моём плече становится болезненным.

— Мы не общаемся вообще, — цедит Глеб.

— Почему? — с вызовом смотрю на него, — Боишься быть побитым?

Резкий рывок — и я оказываюсь в руках выведенного из себя мужчины.

— Вот оно из тебя и полезло, — не то шипит, не то шепчет Глеб.

— Что именно? — слегка теряясь от его близости, спрашиваю, стараясь не смотреть ему в глаза.

Чёрт! И почему получается смотреть на губы?! Сколько бокалов я успела выпить?

— То самое, — тихо рычит Бондарёв, — тот поток глупостей, что извергает твой рот всякий раз, когда ты выпиваешь.

Что это за странное утверждение?..

— Милые бранятся, только тешатся, — ироничный голос заставляет меня оторваться от лицезрения подбородка моего босса и посмотреть на красивую статную темноволосую женщину, подошедшую к нам так близко, словно она демонстративно игнорировала само понятия «личного пространства».

— Гала, — мягко поздоровался Глеб, голос которого начал странно вибрировать. Словно эта женщина была особенной.

— Так слухи врут? Вы всё ещё вместе? — чувственные губы жгучей брюнетки растянулись в улыбке: она вроде и не старалась быть агрессивно-сексуальной, но это было в её натуре.

— Они не врут, — улыбается в ответ Глеб, легко подхватывая пальчики светской львицы в черном облегающем атласном платье в пол и поднося их к своим губам.

— У тебя своеобразный стиль «расставания», — вновь маняще улыбается женщина и, наконец, одаривает меня взглядом, — женщины города благодарны вам, барышня, — и снова переводит его на Глеба, — Глеб просто не имеет права быть… занятым.

И с этой занимательной во всех отношениях фразой она разворачивается и, плавно покачивая бедрами, удаляется к следующим гостям.

— Это кто? — сухо спрашиваю у Бондарёва.

— Это Гала. Любовница мэра. У меня с ней ничего не было, — странно заканчивает Глеб, провожая женщину взглядом.

— Выглядит всё иначе. Она буквально изнасиловала тебя взглядом, — замечаю всё также сухо.

— Скорее, занялась любовью… страстной, чувственной…

— Я тебя поняла, — обрываю

его, подняв руку вверх; стою, жую губы, потом всё-таки решаюсь спросить: — Ты её хочешь?

ЗАЧЕМ Я ЭТО СПРОСИЛА?!

— Я скорее рад тому, что она подошла, — неожиданно по-деловому отвечает Глеб, — Она — своеобразный барометр светских симпатий.

— Так ты всё-таки зависишь от мнения высшего общества, — фыркаю тихо.

— Если бы не зависел, не приходил бы на эти дурацкие приёмы, — цедит Бондарёв, подхватывая бокал шампанского.

Я повторяю его движения — и ещё один бокал оказывается у меня в руках. Взгляд постоянно возвращается к Бесову, облепленному красавицами в вечерних платьях, и я невольно начинаю им завидовать. Стоять рядом с ним, испытывать то странное чувство уверенности, что появляется у женщин только рядом с настоящим, сильным, уверенным в себе мужчиной… Бесов выглядел шикарно. Его черный костюм подчеркивал темень глаз, лёгкая небритость на щеках манила прикоснуться к ней подушечками пальцев, мощное, накаченное тело привлекало взгляд, а плотно сомкнутые губы… Поднимаю глаза по его лицу и вижу, что он смотрит на меня.

Прямо. На. Меня.

Мне становится жарко.

— Может, выйдем на воздух?.. — поворачиваюсь к Глебу.

— Стой на месте, — отрезает Бондарёв, прекрасно видя, как мне неудобно.

— Глеб, я…

Я не хочу стоять рядом с тобой, когда он на меня смотрит! Вот, что я хотела сказать. Но, естественно, не сказала.

— Мне плевать, что там у тебя на душе, — цедит Бондарёв, не глядя на меня, — но сегодня ты должна быть рядом — как представительница моего штата сотрудников, как лицо моей компании. Это не требует твоего согласия. Это прописано в договоре, как твоя прямая обязанность.

— Я поняла тебя, — цежу в ответ, подхватываю ещё один бокал.

Если Бесов будет выступать — я не выдержу. Правда. Лучше бы Глебу уйти с приёма раньше, чем на сцене появится группа Haron's cry.

— Это он тогда… оставил на тебе отметину? — неожиданно спрашивает Глеб тихим напряженным голосом.

— Да, — произношу на грани слышимости. Вспоминать губы Бесова на своей коже…

Нет, мне точно нужно проветриться.

— Мила, остановись! — Глеб хватает меня за руку в тот момент, когда я уже готова рвануть к выходу.

Бондарёв притягивает меня обратно, но руку уже не отпускает.

— Не нужно тебе ничего ему показывать, — низким, не привычным голосом произносит он, — поняла?

— Я хотела выйти в дамскую комнату, — нагло вру, опустив взгляд в пол, — я вернусь. Честно.

А вот здесь не вру. Но мне действительно нужен перерыв от этого мероприятия.

— Смотри, мэр уже пришёл, — кивая в сторону плотно сбитого, коренастого мужчины с цепким взглядом, произносит Глеб, — сейчас откроют вон те тяжелые шторы, за которыми скрыты столы с едой, и начнётся фуршет, а на сцене появится популярный в Европе инструментальный квартет. Тебе понравится.