Неудачник
Шрифт:
Директор хмурится и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я тороплюсь, прежде чем он успевает возразить.
— Но выслушайте меня, сэр. Только на мгновение. Я знаю, что это, вероятно, звучит богато в моих устах, но вам не нужно задаваться вопросом о моих скрытых мотивах. Я забочусь о Слоан, и я хочу поступить с ней правильно. Поэтому я прошу вас дать мне шанс. Я признаю, что был неудачником в других своих школах, но это не значит, что я не могу относиться к ней хорошо. Она учит меня, — добавляю я с самоуничижительной усмешкой.
— Я пытаюсь
Я вглядываюсь в его лицо своим единственным здоровым глазом, пытаясь оценить его реакцию на мою маленькую речь. Слоан никогда бы в этом не призналась, но я знаю, что для нее важно, чтобы ее отец не ненавидел меня. Или, по крайней мере, чтобы он дал свое неохотное разрешение на наши отношения. Это еще одна вещь, о которой ей нужно беспокоиться.
Он мгновение рассматривает меня, прежде чем прочистить горло.
— Будь с ней осторожен. Она не такая нерушимая, как кажется.
Облегчение захлестывает меня.
— Да, сэр. Я знаю.
Это то, что делает ее любовь такой драгоценной. Она чрезвычайно редка, и ее почти невозможно достать. Я больше не буду принимать это как должное.
Я с надеждой смотрю на него, не в силах перестать испытывать судьбу.
— Я полагаю, это не значит, что вы будете снисходительны ко мне и Фенну сегодня вечером? Учитывая, что мы теперь практически семья.
Он крепко хлопает меня по плечу.
— Никаких шансов, мистер Шоу.
ГЛАВА 54
ЛОУСОН
Празднества после кровавой бойни заканчиваются со стоном. После всей этой крови, пота и стакана текилы у меня появился вкус к чему-то соленому и сладкому. И все же каким-то образом я обнаруживаю, что брожу по темным лужайкам в полном одиночестве после того, как Сайласу удалось улизнуть в ночь, даже не поцеловав меня на ночь.
Я: Куда ты убежал?
Во внутреннем дворе, обрамленном зданиями искусства и музыки, разбит сад с небольшим искусственным прудом. Рядом с ним стоит ива, которую первокурсники, как известно, украшают презервативами на Хэллоуин. Преподаватель оркестра спроектировал это пространство после того, как во время метели упал древний каштан и вместе с ним повалил южный угол хоровой комнаты. Это создает спокойную обстановку для изучения или созерцания природы. Или, в моем случае, поздний ночной пит-стоп, чтобы сделать рывок под каскадом мягко трепещущих ветвей.
САЙЛАС: Пробрался в Баллард, чтобы повидаться с Эми.
Присвистываю. Совсем не весело.
Я даже представить себе не могу, что они вытворяют в постели, но подозреваю, что, если бы они занимались самым грязным делом в общественном автобусе, даже монахини не дрогнули бы. Сайлас всю свою жизнь сдерживал свои самые плотские порывы.
Я: Наслаждайтесь траханием друг друга через одеяло.
Тем не менее, хотя его исполнения, возможно, и не хватает, у Сайласа есть правильное представление о том, что делать сегодня вечером.
Окутанная идеальным коктейлем из ликера и кокаина, моя голова
Я: Ты не спишь?
ГВЕН: Уже почти 2:00 ночи. Я в постели.
Я: Но ты не спишь.
ГВЕН: Сейчас не могу говорить.
Я: Он прямо рядом с тобой? Это возбуждает тебя?
ГВЕН: Чего ты хочешь?
Я: Как насчет стаканчика на ночь? В художественную комнату?
ГВЕН: Уже поздно.
Я: И это не значит «нет».
Я представляю, как она лежит там в какой-то неприличной шелковой ночной рубашке, экран выключен. Нервничает, наблюдая, как поднимается его грудь, и прислушивается к его дыханию. Осмеливаясь откинуть одеяло и соскользнуть с кровати. Все эти безмолвные фантазии, проносящиеся в ее голове.
ГВЕН: Встретимся у пожарного выхода.
Я улыбаюсь про себя. Так предсказуемо.
Гвен выходит из своей квартиры для персонала всего за несколько минут, чтобы появиться из темноты в старых поношенных джинсах, простой темно-синей футболке и бейсбольной кепке на рыжих волосах, как будто она могла смешаться со своенравными студентами, все еще шепчущимися по кампусу в любое время в поисках проказы. После того, как я впервые встретил ее здесь в нерабочее время, я сдвинул камеру у заднего входа, чтобы она была обращена в сторону от двери, оставляя свободный путь, поэтому мой шаг уверенный, когда мы входим в здание. Я сделал то же самое за пределами кабинетов преподавателей, чтобы расчистить путь для меня и ее мужа.
— Ты не можешь писать мне в любое время, — говорит она, закрывая за нами дверь художественной комнаты и бросая свою шапку на стул. — Должны быть границы.
— Если ты так говоришь.
Ее волосы растрепаны и мягкие, и мне нравится, как она раздраженно убирает их со своего прекрасного лица, прижимая меня к стене.
— Я серьезно. — Ее зубы тянут за мочку моего уха, прежде чем она исследует мою шею своим ртом. Для женщины, которая должна быть раздражена, она не может держать свои руки подальше от меня. Они уже возятся с моей застежкой-молнией. — Хватит этого дерзкого дерьма, чтобы меня поймали.
— Неужели это было бы так плохо? — Я запускаю пальцы под подол ее футболки и дразню кожу, которая все еще холодная от свежего холодного воздуха снаружи. — Возможно, я упускаю возможность.
— Прекрати болтать.
Гвен накрывает мой рот своим. Она может быть очень властной, когда ей так хочется. Особенно когда она ругает меня. Эта возбужденная энергия высвобождается в физической настойчивости, и она становится ненасытной. Я протягиваю руку между нашими телами, чтобы обхватить ее киску поверх джинсов, и вызываю хриплый стон из глубины ее груди.