Неудачник

Кристи Агата

Я должна была войти первой и убедиться, что путь свободен. Открывая боковую дверь, я услышала, как церковные часы бьют полночь. Я поднялась до середины лестницы, ведущей в Башню, когда услышала звук падения и чей-то крик: «Боже мой!» Через пару минут дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Чарлз Леверсон. В лунном свете я прекрасно видела его лицо, но сама я как-то так съежилась, что в темноте он меня не заметил.

Он стоял, пошатываясь, в лице ни кровинки, и, казалось, к чему-то прислушивался. Потом он собрался с духом, открыл дверь в кабинет

и сказал что-то вроде того, что все в порядке и спокойной ночи. Голос у него при этом был веселый и жизнерадостный, но вот выражение лица… Он постоял еще немного и начал медленно подниматься.

Я выждала какое-то время и подкралась к двери кабинета. Ясно было, что произошло что-то ужасное. В комнате было темно, горела только настольная лампа, сэр Рубен лежал на полу. Не знаю, как я решилась, но я заставила себя подойти и опустилась рядом с ним на колени. Я сразу поняла, что он мертв, что его ударили по затылку, и что это произошло совсем недавно: я дотронулась до его руки, она была теплая. Это было ужасно, мосье Пуаро, ужасно! — Лили содрогнулась, вновь представив себе ту страшную картину.

— И что же? — спросил Пуаро, не отводя от нее пристального взгляда.

— Я понимаю, о чем вы думаете, мосье Пуаро, — кивнула девушка. Почему я не подняла весь дом на ноги?

Конечно, мне следовало поступить именно так, но когда я стояла там на коленях, в голове у меня столько всего пронеслось — наша с сэром Рубеном ссора, мои тайные встречи с Хамфри, то, что утром меня должны были уволить — все это ставило меня в безвыходное положение. Полиция сочла бы, что я впустила в дом Хамфри и он убил сэра Рубена. Да, я видела, как из комнаты выходил Чарлз Леверсон, но мне бы все равно не поверили.

Мне было так страшно, мосье Пуаро. Я стояла у тела сэра Рубена, и, чем больше размышляла, тем сильнее меня одолевал страх. Но тут я заметила связку ключей, выпавшую у него из кармана. Там был и ключ от сейфа, а комбинацию я уже знала — как-то леди Эстуэлл назвала ее при мне. Я открыла сейф, мосье Пуаро, и стала рыться в бумагах.

В конце концов я нашла то, что искала. Хамфри оказался прав. К появлению прииска «Мпала» сэр Рубен имел самое непосредственное отношение, а Хамфри он попросту надул. Это только усугубляло ситуацию: у Хамфри имелся явный мотив для совершения преступления. Я сунула бумаги обратно в сейф, оставила ключ в замке и поднялась к себе наверх. Утром, когда горничная нашла тело, я сделала вид, что ошеломлена и напугана не меньше других.

Помолчав, девушка жалобно взглянула на Пуаро:

— Вы ведь верите мне, мосье Пуаро? Скажите, что верите!

— Я верю вам, мадемуазель, — успокоил ее Пуаро. — Вы объяснили многое из того, что было для меня загадкой.

Например, вашу твердую уверенность в том, что преступление совершил Чарлз Леверсон, и в то же время попытки всеми силами удержать меня от приезда сюда.

— Я вас боялась, — честно призналась Лили. — Понятно, что леди Эстуэлл никак не могла знать, что убийство совершил Чарлз,

а я… я должна была молчать. Я так надеялась, что вы откажетесь.

— Но именно ваша обеспокоенность и заставила меня согласиться, — сухо отозвался Пуаро.

Лили бросила на него быстрый взгляд, и губы ее задрожали.

— А теперь, мосье Пуаро… что вы теперь собираетесь предпринять?

— Относительно вас — ничего, мадемуазель. Я вам верю и принимаю ваши объяснения. Теперь мне нужно съездить в Лондон, повидать инспектора Миллера.

— А потом?

— Потом будет видно.

За дверью Пуаро еще раз взглянул на зажатый в руке кусочек шифона.

— Изобретательность Эркюля Пуаро достойна восхищения, — промурлыкал он.

6

Инспектор Миллер отнюдь не принадлежал к числу тех немногочисленных сыщиков в Скотленд-Ярде, которые с удовольствием сотрудничали с маленьким бельгийцем.

Миллер любил повторять, что Пуаро незаслуженно переоценивают. Но сейчас он был в хорошем расположении духа, поскольку дело шло к завершению.

— Что, работаете на леди Эстуэлл? Да, повезло вам, нечего сказать!

— Так что же, все ясно и никаких сомнений?

— Проще дела и быть не может, — подмигнул Миллер. — Ну разве когда убийцу схватят прямо на месте преступления.

— Насколько я понимаю, мистер Леверсон дал показания?

— Для него лучше бы было, если бы он вообще язык проглотил, — пожал плечами инспектор. — Твердит, будто сразу поднялся к себе и дядюшку не видел. Ничего умнее не мог придумать.

— Да, все улики против него, — пробормотал Пуаро. — А какое он на вас производит впечатление, этот молодой Леверсон?

— Сопляк сопляком.

— Слабоват характером?

Инспектор кивнул.

— А не кажется ли вам странным, чтобы у человека с таким характером хватило… как это у вас говорят… души совершить такое преступление?

— Духу, — поправил инспектор. — На первый взгляд и впрямь странно. Но я с подобными вещами часто сталкивался. Загоните слабака и неженку в угол, дайте ему выпить лишнего — и он кинется в бой очертя голову, куда там иным храбрецам.

— Очень верное наблюдение. Вы совершенно правы.

— Для вас-то это ничего не меняет, мосье Пуаро, — еще более размяк Миллер. — Вы свои денежки так и так получите, вам только надо делать вид, что вы их отрабатываете, чтобы ее сиятельство осталась довольна. Я ведь понимаю…

— Слишком уж вы понятливы, — пробормотал Пуаро и удалился.

На очереди у него был визит к поверенному Чарлза Леверсона — мистеру Мэйхью — очень худому и очень осторожному джентльмену. Он принял Пуаро весьма сдержанно, однако последний умел внушать доверие и уже минут через десять они беседовали вполне дружески.

— Поймите, — убеждал Пуаро, — в этом деле я выступаю исключительно на стороне мистера Леверсона. Таково желание леди Эстуэлл: она уверена, что он невиновен.

— Да-да, разумеется, — промямлил без особого воодушевления мистер Мэйхью.