Неудачный дубль 1977

Арх Максим

— Так его же запретили?! — удивилась Белова. — Зачем он вам?

— Да просто поговорить захотелось с таким необычным человеком, — пояснил главред «Юности».

— Ну… если поговорить… то записывайте, — произнесла она, достала из стола рукопись и продиктовала адрес писателя.

Борис Николаевич поблагодарил коллегу и пошел к выходу, но в дверях остановился и спросил:

— Слушай… извини, конечно… но не скажешь, что же будет с Гришей Ротором в конце? И что будет с павлинами?

*****

Саша.

Так

как по традиции вновь стучали в дверь, надел тапочки и открыл её. Сегодня в девять утра я усадил в поезд до Москвы Севу, зарядив его едой и плёнками. Бобина с фильмом и катушка с музыкальными записями лежала в том же рюкзаке, что и продукты на два дня. Севе песни, которые мы записали ночью, очень понравились, он был в восторге и оставался счастливым до тех пор, пока я на вокзале не показал ему на проводника и не отправил его договариваться о поездке.

— Саша, может быть, ты? Я не могу… — с надеждой в голосе произнес мой юный дружок. — Я не умею… — попытался отмазаться он.

— Не умеешь — учись, — оборвал его нытье пионер. — Как у нас говорится, не можешь — научим не хочешь — заставим. Иди скажи, что ты билеты уже не успеваешь купить, дашь проводнице пятьдесят рублей, и всё будет чикибамбини. По приезде не забудь: все плёнки увезешь к себе на дачу — сразу, не заезжая домой. Это очень важно, — инструктировал я своего друга.

— Хорошо, Саша, — вздохнул боевой товарищ и по-братски обняв меня собрался было пустить слезу на прощание.

От этого я немного опешил, но быстро взял себя в руки и решил это прекратить. Похлопал агента по спине прекратив телячьи нежности и отправил его к поезду, напомнив:

— До Москвы из вагона не выходить! Понял? Тогда всё. Время. Иди.

— Пока, — произнёс тот и пошёл договариваться.

Я стоял у колонны и наблюдал, как проходит сделка.

Сева подошел к вагоновожатому, сказал что-то, проводник в ответ помахал руками, Сева повертел головой пытаясь меня высмотреть. Не высмотрел, ибо я спрятался за ларьком. Делать тому было нечего, и он вновь стал договариваться, а затем полез в карман за деньгой. Это действо произвело на «кондуктора» должный эффект, он для солидности ещё немного помахал руками, затем огляделся по сторонам и повёл размещать пассажира, вероятно, обалдевший от суммы в пятьдесят рублей.

Всё. Дело практически сделано. Через двое суток с половиной мой «контрагент» будет в Москве.

Дождался отправления поезда и поехал к себе в гостиницу: вечером должна была состояться презентация некоторых записанных ночью песен, поэтому не обходимо было хоть немного поспать.

И вот сейчас я открыл дверь и, абсолютно не удивляясь, увидел стоящего перед ней Армена.

— Ты что в такую рань припёрся? — предъявил я ему прямо с порога.

— Ну почему рано? — удивился тот и вслед за мной прошёл в номер. — Уже третий час дня. Я на студию приехал. Там звукорежиссер говорит: вы ночью всё записали и уехали лишь под утро. Единственное, что он не помнит, — во сколько именно вы уехали. Нда… Да и сам он какой-то весь помятый и, по-моему, слегка

пьяный. Говорит, что он в студии и ночевал всю ночь… но перегаром от него несет знатно. Он что, всю ночь пил с вами что ли?.. Тогда почему ты выглядишь таким свежим?

— Ничего себе свежим… — пробурчал я и пошёл умываться.

— …Ты хочешь сказать: он там действительно пьяный? — удивился я, выйдя через несколько минут из ванной. — Просто, когда мы его сегодня с утра оставляли, он был вполне трезвый и вменяемый. Может быть, действительно с усталости немного хлебнул… Вот и развезло, — стал отмазывать звукорежиссера я, вспоминая еле передвигающееся тело Степана.

— Может быть, — задумчиво произнес Армен. — Хотя, конечно, непонятно, почему он не помнит, что вчера вы записали, сколько песен и где вообще находится запись…

Собеседник выжидающе уставился на меня.

— Что за запись? — невинным голосом осведомился школьник, причёсываясь.

— Хек… — аж поперхнулся компаньон. — В смысле — что за запись?!

— В смысле мысли, — произнес я и предостерёг: — Я в ванную, обыском у меня тут не заниматься! Обижусь!

Тот опять «хекнул», но я, не обогащая внимания на него, быстро схватил пару сменного белья и помчался осуществлять водные процедуры.

Через пятнадцать минут я уже был полностью проснувшимся и готовым к новым свершениям.

— Ну, чего — помчались что ль? — спросил герой готовый к подвигам выйдя из WC.

Армен не ответил. Он сидел в кресле и читает журнал, а перед ним лежала открытая газета «Пионерская правда». Через секунду он компаньон заметил меня, перевел взгляд на газету и, показав пальцем, спросил:

— Тут автор стоит — Александр Васин?

Я мотнул головой в подтверждение, а он открыл журнал на одном из моих рассказов и показал на подпись под ним. Произнёс:

— А тут — Александр Васильев. Это тоже ты.

— Возможно, — ответил возможный Александр Васильев.

— А почему в газете автор — Васин, а в журнале «Огонёк» — Васильев?

— Не знаю почему, — честно ответил я. — Наверное, Золотова, это заместитель главного редактора «Огонька», всё перепутала.

— Ничего себе. Так ты, оказывается, и писатель ещё.

— Ну… Я начинающий, — скромно ответил великий писатель.

— Ладно, об этом мы поговорим потом, — многообещающе сказал Армен.

Я причесался и спросил:

— Поехали?

— Поехали, поехали… — проговорил он, поднимаясь, а затем видя, что в моих руках ничего нет встрепенулся: — А пленки? Ты забыл взять плёнки!

— Пленки в студии лежат. На фиг они мне тут нужны в номере? Украдут ещё.

— В студии звукозаписи? — удивился Армен. — Так мы там всё перевернули вверх дном — нету там записанных плёнок.

— Есть они там, не волнуйся. Я же говорю, что они там есть. Так что поехали.

Вышли из гостиницы, сели в «Волгу» Армена и поехали в студию.

— Слушай, Николаевич, остановись, где какой-нибудь алкоголь продают и чебуреки. Поесть надо бы и попить, — попросил я.