Неудачный дубль 1977
Шрифт:
— А, ты об этом, — спокойно ответил тот. — Это наши сегодня ночью вставили.
— Но зачем? — спросил я, опешив от такой неожиданной правды-матки.
— Дело в том Саша, что, как оказалось, нельзя без разрешения Главлита показывать фильмы, которые не сняты на государственных киностудиях. Однако даже, если бы фильм и снят был на гос. киностудии всё равно нужно было бы получить разрешение. Без «шапки» этого бы никак сделать было бы невозможно. Поэтому сделали положенную заставку и разрешение получили. Одним словом, так было нужно.
— Окей. С этим разобрались, — хмыкнул я, соглашаясь с безупречной логикой
— Так тебя же не было! Ты же в Москве был! — вновь до безобразия логично парировал мою претензию оппонент и поглядывая на двери входа в кинозал предложил: — Слушай, давай пойдём фильм посмотрим, а потом поговорим. Столько сделали для того, чтобы его снять и даже не посмотрим полностью, — сказал он и взяв меня за руку, — Пошли в зал.
— Погоди, — ответил я, аккуратно освобождая свою кисть, — есть ещё пара вопросов.
— Говори, — нетерпеливо произнёс тот.
— Почему режиссёр написан другой?
— Как другой? — подняв одну бровь удивился Армен.
— Да вот так! Другой! В титрах стоит «запечечный» режиссёр Хачикян.
— Почему «запечечный»? — не понял тот.
— Да потому, что весь день, когда он был на съёмочной площадке он тусовался возле печки. На этом собственно его режиссёрская роль и заканчивалась.
— А там написано, — Армен показал на дверь, — что режиссёр Давид?
— Именно так! — ответил я и уставился на визави требуя ответа. И нужно сказать, что ответ не заставил себя ждать.
— Я честное слово не знаю почему они так написали, — через секунду ответил собеседник и вновь принялся за своё: — Давай кино посмотрим, а после окончания сеанса всё выясним и разберёмся?! Мы же всё просмотрим! Скоро фильм уже закончится!..
— Да подожди ты со своим кино, — отмахнулся я от него. — Хорошо, допустим про режиссёра ты не знал. Тогда следующий вопрос: почему тут столько народа? Это, что, — я обвёл холл рукой, — весь этот люд члены приёмной комиссии? Я знаю, что нет! Тогда кто весь этот народ сюда пригласил? Откуда они здесь?
— Ну, что тебе народ-то?! — горячо заговорил визави. — Люди просто пришли посмотреть новый фильм с участием известный советских артистов. У всех есть друзья, знакомые. Один сказал другому, другой третьему, третий пятому. Тут вообще многие родственники друг другу… Это Кавказ Саша, понимать надо.
Я потёр от усталости ладонью глаза.
«Б** вроде опять всё логично, — сказал я себе, — но как же хочется кому-нибудь из его руководства хорошенько в***** пару раз за такие вот исполнения. Мы ведь о такой фигне не договаривались. Опять же с режиссёром всё не так просто. На какой хрен они меня подвинули и вписали своего? А если хотели кинуть, то зачем вообще меня на эту премьеру позвали? Могли бы на студии звукозаписи работой нагрузить, и я о показе фильма узнал бы только завтра. Абсолютно не понятно, чего они хотят такими действиями добиться».
— Ну так, что пошли? — спросил Армен, демонстративно посмотрев на свои наручные часы.
— Иди, — ответил ему я. — Я позже подойду. Мне подумать надо.
— Ну как знаешь, — сказал тот и не мешкая стал пробираться к кинозалу.
«Интересно играет
На экране тем временем мой персонаж забирал у Степана Агасовича шашлык, что бы отнести его профессору Старостину.
«Ну всё «нахрен», поеду-ка я лучше домой, в смысле в гостиницу. Не хочу никого сегодня больше ни видеть ни слышать», — решил я. Вышел на улицу, поймал такси и помчал в сторону своего временного места проживания. Неподалёку от гостиницы располагался продуктовый магазин, где недавно закупался мой адъютант Завен, куда я и зашёл. В нём я купил некоторые продукты, включающие в себя полкилограмма «краковской» колбасы, трёхлитровую банку мандаринового сока ярко-желтого цвета, трёхлитровую банку маринованных огурцов (почему-то продавал продукт только такой «расфасовки»), 300 грамм сыра, батон хлеба и бутылку «Русской» водки. На кассе мне не хотели отпускать алкоголь, но я, положив на прилавок пятьдесят рублей попытался уладить сей казус, сославшись на то, что беру «горькую» не себе, а папе и добавив: — Сдачи не надо, — полюбовно решил этот вопрос.
Придя в гостиницу сказал дежурной по этажу, что иду спать и попросил, чтобы меня не тревожили. Зачем я ей это сказал было непонятно даже мне. Наверное, это я сделал интуитивно, так сказать для «проформы». Дело в том, что на месте эта тётя была крайне редко и то, что я её сейчас застал за рабочим столом было просто-напросто чудом.
Зайдя в номер взял из папки альбомный лист, написал на нём большими буквами надпись «не входить» и вывесил его наружу, одев на ручку двери со стороны коридора.
Умывшись, порезал продукты, аккуратно ударами локтем по центру крышки поочерёдно открыл банки с огурцами и соком. Порезал батон белого хлеба и включил телевизор. По щёлкал по трем программам нашёл балет и принялся снимать стресс поедая бутерброды отодвинув закрытую бутылку алкоголя на тумбочку. Сегодня, в мои планы бухать не входило, ибо никакой безысходности, от которой часто люди впадают «в штопор», не было. Что-то подобное я предполагал и даже готовился к этому. Неспроста же я с помощью монтажёра Гургена, сделал две копии фильма. Я конечно получил «удар», но всё же противник меня не нокаутировал, и я остался стоять на ногах. Однако, для дальнейшего разыгрывания партии нужно было, чтобы Армен увидел меня растерянным, подавленным, да еще и с бодуна. Увидел и передал своему начальству, что его подопечный в 15 лет из-за них жрёт водку до потери сознания.
«Ладно. Будем считать, что всё идёт по плану», — сказал я себе беря стакан в одну руку, а бутерброд с колбасой, сыром и майонезом в другую. Откусив от души и промочив горло довольно мерзким на вкус мандариновым пойлом, пододвинул к себе чистый лист бумаги и стал, прикидывая схематически изображать дальнейший план действий.
Чуть раннее. Москва. Замглавред еженедельного журнала «Огонёк».
— Ну что нашла? — спросил муж Ольгу Ивановну.