Неудержимость VII
Шрифт:
Я дождался, когда мои раны затянуться, для этого понадобилось около пяти минут, и привстал, оглянувшись через бок на неё. Девушка завороженно стояла перед отражением и, механически теребя прядь волос в пальцах, глядела в пустоту, при этом напряжённые складки на её лбу показывали, что она судорожно пытается размышлять или что-то вспомнить. Я тихо заговорил с ней: “Эм… Галь… Дело в том, что ты потеряла память…”. Но она перебила меня, пространно ответив и не желая, чтобы я больше говорил: “Я поняла… что что-то не помню… Но я не хочу и ничего знать… Вот, вот этот…”. Она обернулась, держа кинжал в руке на согнутой к себе кисти, и, указав им на кровать, описывая в воздухе круги, закончила фразу: “…кровавый кошмар, я даже вспоминать не хочу…”. Затем её тонкие и длинные бровки взметнулись дугами вверх, а её свободна рука резко дёрнулась ей между ног, что-то там трогая. Когда же она её вынула оттуда и понюхала свои пальцы, то вместе с её недовольным воплем в меня полетел кинжал: “Да как?! Ты ещё и обрюхатил меня?!”. Я со вздохом негодования, поймал её кинжал за рукоять и присмотрелся к нему.
Астральный стилет, ранг Реликт, личное оружие Гальезы Эд’Лещин, кинжал может телепортироваться по желанию хозяйки, 1 из 6 кинжалов из набора Астральных Струн.
Что?
“Нуу!”, – она, не терпящая возражений, притянула мой голову ближе к себе: “Давай, давай… Не знаю, как ты там насладился мной или нет, но пришла и моя пора… Невинности ты меня лишил, хотя я даже и не знаю, как ты всё это провернул… Да…? Как?! Я же была с Младшим Бароном Эд’Миран! Ты меня выкрал?! У него из-под носа?! Прямо из кровати?”. Она несильно потрясла мою голову за волосы, не вынимая стилет из моего уха, но внезапно остановилась, вглядываясь в мои непонимающие глаза, а затем, хмыкнув, всё же прижала моё лицо к себе. Кинжалы из моих рук, к слову, пропали. Видно, она их отозвала, а кончик стилета, что она продолжала держать, продвинулся в моём ухе ещё глубже, намекая на то, чтобы я приступал уже отлизывать ей. А я ведь могу сбежать, просто телепортироваться, но тогда у меня будет проблема в виде непонимающей, что происходит вокруг, и горящей меня прибить женщины. Может память к ней вернётся? Ведь мы же сделали всё верно…
Я обхватил ладонями её ноги под ягодицами и коснулся языком её пухлых губок, скользнув между ними вглубь, где провёл кончиком по пухленькому бугорку. Её кожа на попке покрылась мурашками и она, издав весёлый возглас, качнулась тазом.
Старая бабка! Хоть она и не знает об этом. Поработать пришлось на славу, пока она издевалась надомной. Начну с того, что она вставила мне второй стилет и во второе ухо, а в какой-то момент она решила поменять позу, перекинув одно бедро мне через надплечье, но второй стопой, пока я продолжал сидеть, встала мне на член. Благо, что Силы у неё было недостаточно, чтобы отдавить мне его, да ещё и когда он был невероятно возбуждён. Думаю, что если бы я захотел приподняться, то поднял бы её на нём, но я не решался шевелиться из-за её кинжалов у себя в ушах. В итоге она убрала кинжалы, крепко вцепившись руками мне в волосы, и закинула мне на надплечье второе бедро, полностью сев на меня. По понятным причинам язык я не удлинял, но рьяно использовал пальцы, причём в обе её дырочки. Вдобавок я отчётливо осознал, что тело Галь сильней реагирует именно на игру со второй дырочкой. И вот тогда под её недовольный возглас я снял её со своего лица. Но продолжая держать её руками под раздвинутые бёдра, я взялся за край бадьи так, чтобы она оказалась передо мной в полулежачем положении на моих руках, зацепившись икрами за них, и чтобы её попка оказалась на уровне моего члена. Вспыльчивая аристократка сразу всё поняла сама и, облизав себе пальцы, нащупала ими мою головку. Несколько раз смазав её своими слюнями, Галь приставила её к своей узенькой задней дырочке и вожделенно закивала мне, умоляюще прося, чтобы я быстрее проник в неё. Я медленно подался вперёд, надавливая членом на неё, когда она наоборот подалась тазом вверх и на меня, помогая проникновению. Я осторожно продвигался внутрь её тугой попки, но не погрузился и на четверть, как она внезапно выгнулась в приступе оргазма. Её тело напряглось, она раскинула конечности в стороны, в виде звезды, вытянутыми в стороны руками схватилась за края бадьи, а её ноги, соскользнув с моих рук, уперлись в дощатый пол под водой. На мгновения её мягкое тело превратилось в плотный комок мышц, что готов был свернуть мне ту часть члена, которая оказалась внутри неё. Она дернулась ещё пару раз, пытаясь насадиться ещё глубже, и тут же с дрожью в теле поджала обе ноги, став легонько отталкивать меня рукой от себя, чтобы я нежно вышел из неё. При этом на лице её была глупая ухмылка, но вот глаза хитро поблескивали.
Освободив меня, она прижалась спиной к стенке бадьи, уйдя по плечи в холодную воду, и ещё какое-то время пыталась отдышаться и привести свой пульс в норму. Когда же ей это немного удалось, она откинула голову назад через край стенки, прикрыв ладонью одну сторону лица, а второй держась за солнечное сплетенье, и засмеялась. Ещё через время, когда приступ смеха сошёл, она, подняв голову с пунцовыми щеками и ладошками обдувая себе лицо, выдохнула через сложенные трубочкой губы и наконец взглянула на меня. Глаза её блестели озорством и она с интересом спросила: “Ну и кто ты такой? Похититель невинности…”. Я закатил глаза: “Галь… Прислушайся к своим ощущениям магии…”. Я поймал её удивлённый взгляд, но она всё же послушалась и её зрачки расфокусировались. На красивом личике, чем-то похожим на Эши Мари, миловидную порно-куколку, что в свою очередь была похожа на мультяшную принцессу Пенелопу, расползалось глубочайшее непонимание. Галь ворвалась обратно в реальность, подавшись грудью вперёд ко мне, и, захлопав обворожительными глазами, с потрясением спросила: “То есть как?! Как такое возможно? Я, как будто прожила целую жизнь…”. Но вдруг осеклась, её взгляд скользнул вверх на потолок, и она, подняв руку ладонью вверх, сердито бросила: “Стоп! Не хочу знать…”. Но затем она закатила глаза и, глубоко вздохнув, раздосадовано произнесла: “Дьявол! Я теперь понял… Но!”. Она снова вскинула руку вверх, но уже с одним лишь указательным пальцем, и прокомментировала дальше: “Никаких историй! Дьявол! И сколько же лет уже прошло?”. Но она не стала ждать какого-либо
Она с ухмылкой выхватила бутыль и, лишь фыркнув на мои слова, пригубила вино из горла. Но после же первого глотка она восхищённо взглянула на этикетку: “Ого! Корона… Подожди…”. Её неподдельное восхищение изменилось на серьёзную вдумчивость, пока она продолжала бормотать: “…Подожди… Это… год… Да Графскую Печать клеймом на жопы всем его шлюхам! Это же!”. В её глазах появилась грусть и она присосалась к горлу, начав нещадно глотать напиток. Отпив половину, её чуть отпустило и она поменяла позу, сев повыше и закинув руки назад за края бадьи. Галь снова присмотрелась ко мне, а по её взгляду стало ясно, что вино немножко дало свой эффект. Взгляд её стал масляным и малость мечтательным, он нахально осматривал моё тело, пока она вдруг не двинулась ко мне. Приблизившись, она по-хозяйски уселась мне на бедро, привалившись телом к моему торсу. Небольшая мягкая грудь упёрлась в мою, а её личико оказалось чуть выше моего. Она запрокинула локоть мне за голову, став пальцами перебирать мои волосы, взгляд хищницы принялся изучать моё лицо вблизи, а на её губах заиграла хитрая ухмылка. Немного посидев так, она отпила ещё четверть бутылки и поинтересовалась: “Ты так и не ответил мне, кто же ты такой? Любовничек…”.
Её тело в прохладной воде казалось раскалённым, по нему бегали мурашки, и я стал чувствовать, как её прижимающийся ко мне сосок затвердевает, впрочем, как и мои собственные. Она стала слегка выгибаться на моём бедре, став тереться об мою кожу своими губками снизу. Но внезапно она замерла, её попка напряглась, а я почувствовал, как в мою ногу ударила горячая струйка, и, пописав, она весело рассмеялась, отпрянув от меня. Вернувшись на свою сторону бадьи, она прикончила бутылку и тут до неё дошло, что теперь надо просить у меня новую. Поэтому она с опаской оглянулась, проверяя мою реакцию на свой проступок, но убедившись, что я спокоен, вновь осмелела и требовательно вытянула над водой руку в мою сторону.
Я вручил ей вторую, а затем встал из бадьи и вышел, принявшись обтираться полотенцем. Хочет сидеть в своих писюшках, пусть сидит. Но тем не менее я заговорил: “Всё же кое-что я должен тебе рассказать…”. Но она, стоя на коленях в бадье, отчего находилась в ней по грудь, запрокинула бутылку, принявшись жадно глотать вино, и вскинула руку вверх с одним поднятым пальцем, показывая, чтобы я замолчал. Снова отпив сразу половину, она с интересом посмотрела на меня и, продолжая стоять передо мной на коленях в воде, подбадривающе помахала ладонью, чтобы я продолжал. Чертова несносная девчонка! Ведёт себя, как… как… Я вздохнул, вспоминая, через какую боль она прошла. Возможно, что именно эта боль и свела её с ума, закрыв ей память? Я, быстро окинув её тело взглядом, хрустнул шеей и продолжил: “Ты находишься в Баронстве Трён’Уба. Оно было таковым до сегодняшнего дня. Теперь это Баронство Варкайт. А я его новый Барон.”. Она попыталась перебить меня весёлым возгласом: “Огоо… Барон…”. Но я пропустил её подтрунивание мимо ушей и, принявшись натягивать штаны и чуя легкий запах её мочи на своём теле, продолжал: “Сейчас мы в одном из селений вблизи озера Варкайт, в котором всем заправляет староста Дикей Пэн Муг…”. Она снова перебила меня, но на сей раз по делу. Пристально наблюдая за тем, как я прячу член в штаны, взгляд Галь недовольно блеснул, но она тотчас переключилась, удивлённо переспросив: “Подожди… Это тот Дикей, что недоучка маг-погодник? Этот дрыщ стал старостой?! Вот умора! Не могу…”. Она схватилась за живот и её согнуло в приступе дикого смеха, но сквозь слёзы она всё пыталась вымолвить: “Хахаха… Подожди! Хахаха… Подожди! Ещё… скажи… что у селения… какое-нибудь… Хахаха… дебильное название… Хахаха… на подобии… Говнокапатели… или… Хахаха! Не могу! Вот умора! Или… Тримедякадавалки… Ооо… Вас всегда обслужат по высшему разряду… только у нас… В посёлке Берегижопу… можно спокойно спать ночью на обочине… Хахаха!”.
Почему-то её смех оказался столь заразительным, а её предполагаемые варианты столь близки к правде, что это вызвало во мне улыбку, а затем и я засмеялся вместе с ней. И уже я, давясь смехом, пытался ей сказать, что она права: “Хахаха… Галь!.. Хахаха! Хватит… Ты права… Ой бля… Он назвал… Назвал… Хутор… Прыщи… лыги… Хахаха… а баронский город Носсремград…”. “Как?! Прыщилыги! Носсремград! ХАХАХА! Не могу! Хватит…”. Мы смеялись, как психи, целых пять минут. Просто ржали, более ничего не говоря друг другу, пока я не осознал, что мы замолчали и, обнимаясь, смотрим друг другу в глаза. Она продолжала стоять в воде, а я около бадьи. А через секунду я вспомнил, вкус её губ, поняв, что мы в приступе смеха начали целоваться. Что-то непонятное произошло с нами, как будто между нами установилась поистине интимная связь. Я так спокоен и даже её дурачества не вызывают во мне отторжения, что я просто воспринимаю её, какая она есть. А она, пребывая в замешательстве от нового для себя мира, всё ещё продолжает изучать меня, хотя и тоже испытывает это единение со мной. Но вот её взгляд становиться серьёзным, даже тяжёлым, ноздри сердито раздуваются, а губки сжимаются в неудовольствии, и Галь решительно произносит: “Ладно! К Дьяволу! Рассказывай, что со мной произошло…”. И проговорив эти слова, на долю мгновения в её глазах пробежал страх из-за того, что она решилась на это.
Я выпустил её худенькое тело восемнадцатилетней девушки из объятий и она быстро ушла по шею в воду, но продолжила крепко держать бутылку над поверхностью, словно свечу во тьме. “Значит… Повстречал я тебя в городе, где ты сдавала комнату одной моей…”, – начал было я, но сразу же был перебит её скептическим голосом: “Ага-ага…”. Взглянув в её ревнивые глаза, что прикрывались озорством и насмешкой, я продолжил: “Знакомой наёмнице. И пока я ждал, когда она соберётся в поход по заданию Гильдии, у нас с тобой завязался разговор…”. Так, не мудрствуя лукаво, я пересказал все события, связанные с ней. Что повстречала она наконец своего возлюбленного, которого искала долгие года. Что омолодил я его, а затем и её, но это привело к неприятным последствиям. И вот мы несколько часов назад, а точнее уже более трёх, пытались сделать так, чтобы она окончательно не потеряла память. Но… Это, похоже, не удалось…