Неугомонное зло
Шрифт:
Гэри скрестил руки на груди и снова понизил голос:
— Не сомневаюсь, что владелица пойдет на разумные уступки!
Хотя Мередит понимала, что совершает ошибку, она вдруг услышала собственный голос:
— Насколько разумные?
Гэри постучал себя пальцем по крылу носа:
— Предоставьте дело мне. Я уговорю ее немного сбавить цену.
— Погодите! — воскликнула Мередит, понимая, что ее перехитрили. — Давайте на время отложим Нижний Стоуви. Мы подумаем. — Она встала. — А пока поищем что-нибудь еще.
Видимо, Гэри истолковал ее слова как желание обратиться к его конкурентам.
—
— Даже не предлагайте, — отрезала Мередит.
— И все-таки позвольте мне переговорить с миссис Скотт, — не сдавался Гэри. — А может, взглянете на него еще раз? Уверяю вас, едва пройдет слух…
— Знаю, у вас от покупателей отбоя не будет. — Мередит задумалась. Предложенный Хилл-Хаус показался ей во сто крат хуже. — Я подумаю, — повторила она.
4
На следующее утро в не менее переполненной электричке, которая везла ее в Лондон, и чуть позже, в переполненном вагоне метро, который вез ее на работу в министерство иностранных дел, Мередит продолжала думать об их с Аланом безуспешных попытках найти себе жилье. Она решила, что Гэри рассказал ей о Хилл-Хаус с единственной целью — чтобы дом священника показался ей привлекательнее.
В обеденный перерыв ей позвонила подруга, Джулиет Пейнтер:
— Мередит, я тебя сто лет не видела! Тебе сегодня не нужно спешить домой? Тогда, может, встретимся, поедим где-нибудь спагетти?
— Где Дуг? — спросила Мередит.
— Даже не спрашивай. Работает! — с явственным раздражением ответила Джулиет.
— Теперь и ты знаешь, что такое встречаться с полицейским, — без всякого сочувствия заметила Мередит. Ей самой было уже давно известно то, что Джулиет выяснила лишь недавно: полицейских, как и врачей, могут выдернуть на работу в самое неподходящее время. — Где встретимся? — спросила она, смягчаясь.
Джулиет предложила ресторан, который находился в Сохо, неподалеку от Дин-стрит. Когда они с Мередит устроились за столиком, Джулиет пояснила свой выбор:
— Здесь оживленно. Можно наблюдать за прохожими. — Она показала на толпу, идущую по улице за окном. — Нам с Дугом нравится. — Мередит подумала, что последние слова подруга произнесла не без вызова.
— Значит, у вас с суперинтендентом Минчином все серьезно? — Мередит окинула подругу внимательным взглядом: — А ты изменилась… Где твои очки?
— Я перешла на контактные линзы, — как-то слишком уж беспечно ответила Джулиет, раскрывая меню.
— Мне казалось, ты их не выносишь.
— Сейчас появились линзы нового типа, и с ними мне лучше. — Джулиет вскинула подбородок и отбросила за спину длинную косу. — И не из-за Дуга, не думай. Не настолько между нами все серьезно… Во всяком случае, не так, как у вас с Аланом, — добавила она.
Мередит с мрачным видом перелистала страницы меню и буркнула:
— Не знаю, что
— Эй, ты что, трусишь?
— Да, наверное, — вздохнула Мередит.
— Все из-за разговоров о свадьбе, — решительно заявила Джулиет. — Может, твой Алан и не понимает, почему ты так дергаешься, а я прекрасно понимаю… Сам он уже был женат и думает о семейной жизни без страха. Ему сейчас сорок пять — опасный возраст. Он тоскует по спокойной, размеренной жизни. Ну а мы с тобой привыкли к независимости. К сожалению, и мы не молодеем. Сколько тебе сейчас — тридцать семь? Кстати, Алан хочет детей?
— Ни разу его об этом не спрашивала! Во всяком случае, вряд ли он хочет жениться на мне только потому, что мечтает видеть себя главой большой семьи. От всей души надеюсь, что нет. Во всяком случае, я уже старовата для того, чтобы рожать кучу детишек… С одним-двумя я еще могла бы — повторяю, могла бы! — справиться. Нет, не знаю… Мне в жизни не приходилось иметь дела с младенцами. Я сама — единственный ребенок. Сейчас дети кажутся мне лишним осложнением. Правда, и замужество, по-моему, сложная штука. Ни разу я не жила с кем-то под одной крышей достаточно долго. И с Аланом, и до него я всегда настаивала на личном пространстве. Конечно, когда я служила за границей при дипмиссиях, мне по должности полагалась отдельная квартира. — Мередит вздохнула. — Как мне нравились заграничные командировки! И даже после того, как вернулась на родину, я много лет пыталась добиться нового назначения. Теперь я понимаю, что за границу меня уже не пошлют и придется просидеть за столом в здании МИДа до самой пенсии. Буду с тобой откровенна. Канцелярскую работу я поначалу презирала. И долго была недовольна жизнью, а расплачиваться приходилось бедному Алану. Не знаю, как он меня выдерживал? Теперь-то я понимаю, что и за границей было не так уж распрекрасно, как мне казалось. За много лет, проведенных на дипломатической службе, я отвыкла от нормальной жизни. Да, мне было интересно, но моя жизнь была, если можно так выразиться, искусственной. Вот почему у меня такой странный характер…
— У кого из нас он не странный? — возразила Джулиет.
— Ты понимаешь, о чем я. Другие нормально воспринимают мысль о том, чтобы жить с другим человеком под одной крышей, а я чувствую себя не в своей тарелке. Мы с Аланом пытались жить вместе в его доме, пока мой ремонтировался, но наша совместная жизнь не казалась мне… естественной. Наверное, я так привыкла к кочевничеству, что теперь прихожу в ужас при мысли о том, что придется пустить где-то корни!
— Если вы поженитесь, ты прекрасно приспособишься. Тебе просто надо набраться храбрости и пройти через это. — Джулиет лучезарно улыбнулась Мередит.
— Ты рассуждаешь как ведущая колонки психолога в газете, — улыбнулась Мередит. — Надеюсь, что ты права. Я ведь люблю Алана, очень люблю! Просто сама мысль о том, что мы будем путаться друг у друга под ногами… Каждый вечер возвращаться домой и спрашивать: «Как прошел день, дорогой?» Интересоваться, не против ли он, если я время от времени поужинаю с подругой, — вот как сейчас с тобой. В общем, перед кем-то отчитываться. По-моему, именно так сам Алан представляет себе семейное счастье.