Неугомонное зло
Шрифт:
Когда машина Алана скрылась из вида, Мередит направилась к церкви. Дверь оказалась не запертой — сегодня Рут уже побывала здесь. Какая Рут храбрая! На крыльце Мередит обернулась и бросила взгляд на «Герб Фитцроев». Хотя на пороге никто не стоял, она заметила, как колышется занавеска. Она не сомневалась в том, что за ней следят, и решила, что заработала еще одну черную метку.
Она толкнула внутреннюю сетчатую дверь. В церкви было прохладно и пахло плесенью; в складках старых гардин и наверху, на выступах и изгибах,
Многочисленные каменные Фитцрои в париках показались ей какими-то сиротливыми, заброшенными и неуместными. Они напомнили Мередит обломки статуи из «Озимандии» Шелли. Все преходяще, подумала она. И славное имя, и богатство, и общественный строй, при котором помещики стояли на верхней ступеньке местной общественной лестницы. Она попробовала представить себе живого сэра Руфуса в парике: вот он важно вышагивает к своему постоянному месту, а местные жители подобострастно кланяются ему — большинство из них во всем зависели от него… А вот в еще более далеком прошлом злобный сэр Хьюберт умасливает епископа и предлагает в качестве выкупа построить церковь: «Ведь ничего лучше и придумать нельзя, верно, ваша милость?» А епископ, понимая, что сейчас можно требовать от Хьюберта всего, настаивает на том, чтобы новая церковь была большой, пышной, прекрасно оснащенной. Если вспомнить прошлое, убийство Эстер в церкви Святого Варнавы кажется даже органичным. Со временем все забудется. Как и прошлые страшные эпизоды, этот тоже станет достоянием истории.
Мередит вышла из церкви. Ветер растрепал ее прическу. Высокая, пышная трава между неухоженными могилами раскачивалась, как колосья в поле. Мередит повернула за угол и, задрав голову, посмотрела на Зеленого человека. Хотя резьба сильно пострадала от времени и непогоды, на каменном лице по-прежнему можно было прочитать злорадство. Мередит передернуло — то ли из-за страшной рожи, то ли из-за того, что ветер проникал под ее тонкую рубашку. Вдруг сзади донесся звук, который невозможно было спутать ни с шумом ветра, ни с шелестом травы, — чье-то хриплое, одышливое дыхание.
Волосы у нее на затылке встали дыбом. Мередит медленно обернулась и огляделась. Сначала ей показалось, будто на кладбище никого нет. Но хрипы не утихали. Мередит поняла, что они доносятся из-за одного старого, замшелого надгробия. Вначале она буквально оцепенела от страха. Что за нечисть пытается выбраться на поверхность? Она урезонила себя: сегодня суббота. Кто бы ни прятался за старой могилой, он, безусловно, принадлежит этому, а не иному миру. Конечно, хрипы слышатся вовсе не из-под земли — они доносятся из-за могилы. Мередит осторожно направилась туда.
За могилой, скорчившись на земле и привалившись спиной к надгробной плите, сидел старый Билли Туэлвтриз. Рядом с ним на земле лежала его палка. Поймав ее взгляд, старик открыл было рот, но тут же оставил попытку
Мередит вспомнила слова Рут о том, что у Билли стенокардия. Она нагнулась над ним:
— Не беспокойтесь, мистер Туэлвтриз! Сейчас вам помогут… У меня есть мобильник, я вызову скорую.
Лицо старика перекосилось от тревоги. Он замахал руками. Рот у него снова открылся, и он прохрипел, но так тихо, что ей пришлось склониться к самому его уху, чтобы расслышать:
— Не хочу… в больницу!
— Вам нельзя здесь оставаться, мистер Туэлвтриз!
— У меня… есть… мои… пилюли. Мне… нужны… только они. — Рука его безвольно повисла вдоль тела; он похлопал себя по карману куртки.
— Они у вас в кармане? — Мередит села на корточки. В пыли и чем-то липком она нащупала какой-то флакончик и вытащила его: — Эти?
Билли кивнул.
Мередит прочла, что написано на этикетке, открыла флакон и вытряхнула на ладонь маленькую белую таблетку.
— Пожалуйста, откройте рот!
Она засунула таблетку между его сморщенными губами.
Напрягшись, старик проглотил таблетку и вскоре просипел:
— Теперь я могу встать, если вы… — Он снова замахал руками.
— Я вам помогу. Смотрите, вот ваша палка, вы можете опереться о памятник.
Каким-то чудом ей удалось поднять старика на ноги. Лицо у него порозовело. Отчетливее, чем раньше, он произнес:
— Со мной бывает… Вот я и присел отдохнуть, а то совсем паршиво было.
— Давайте я провожу вас домой, мистер Туэлвтриз, а потом вызову вам врача.
— У меня есть пилюли, — упрямо повторил старик.
— Да, знаю, и все-таки… в общем, давайте-ка сначала доберемся до дома.
Билли шагал медленно, опираясь на палку и на Мередит. Они вышли на улицу.
— Я вон там живу, — просипел старик, показывая левый ряд коттеджей с общей стеной.
На порог паба вышла Эви.
— Что с вами опять приключилось, дядя Билли? — Ее круглое лицо встревоженно нахмурилось.
— У него приступ стенокардии! — крикнула ей Мередит. — Вы не знаете, кто его лечащий врач?
Эви задумалась:
— Наверное, доктор Стюарт.
— Можно я пока отведу вашего дядю к вам?
Эви посторонилась, пропуская их, но старый Билли прохрипел:
— Я хочу к себе домой!
— Как хотите, — с сомнением ответила Мередит и, обернувшись к Эви, пояснила: — Он хочет к себе домой! Пожалуйста, позвоните в приемную к доктору Стюарту и расскажите, что случилось! Пусть заглянет к мистеру Туэлвтризу!
Эви поморгала, словно обдумывая услышанное, развернулась и ушла. Мередит так и не поняла, согласилась она позвонить врачу или нет.
Короткий путь до дома Билли они проделали со многими остановками. Мередит прислонила старика к стене и постучала в дверь молотком в виде лисьей головы. Никто не открыл.
— Дайлис где-то ходит, — прохрипел старый Билли. — Оставьте меня здесь.
— Не могу, мистер Туэлвтриз. Разве у вас нет ключа от дома?
— Мне ключа не надо. Зайду черным ходом.