Неукротимая Джо
Шрифт:
— Доди, я сам в таком возрасте, когда меня трудно принять за юного альфонса, не говоря уж о том, что и ты не богатая старушка.
— Джек, но двадцать лет…
— Семнадцать, милая. Это мало. Ты даже не годишься мне в матери.
— Почему это я не гожусь тебе в матери?!
— Только если ты забеременела в шестнадцать, а значит, вела разгульный образ жизни. Ну, а раз вела разгульный образ жизни, то и семнадцатью годами разницы тебя не напугать.
Восхищенная Доди воззрилась на жениха.
—
Пикколиньо блистал новым ремонтом и шикарными ванными комнатами. Электричество больше не отключали, за садом приглядывали садовники из замка, правда, тайно, потому что Джованне и Франко нравился первозданный вид садика Лукреции Альба.
Жених и невеста почти не расставались. Они бродили по рощам и долинам, заходили в дома друзей, катались верхом и купались в озере, словом, были абсолютно счастливы. Джованна иногда с легким изумлением и недоверием вспоминала то время, когда бизнес казался ей единственно важным делом в жизни, а Франко — Франко вообще не вспоминал о жизни без Джованны. Ему казалось, что она была всегда. В известном смысле так оно и было.
День свадьбы. Замок «Роза ди Казерта». Действующие лица: графиня Маргарита Аверсано (черный бархат, жемчужный гарнитур, заломленные руки и тревога на прекрасном лице); Джакомо Аверсано (строгий костюм, который жмет в плечах, на лице изумление). Наконец, счастливый жених Франко Аверсано (без пиджака, на лице отчаяние).
— Франко, перестань валять дурака! Ты взрослый мужчина, не мальчик. Куда ты его дел?
— Я положил его здесь, клянусь! Боже, она меня убьет!
— Не понимаю, чего вы все так волнуетесь! Это же наша деревенская церковь, а не Ватикан. Ну, пойдет в другом…
— Я не сумасшедший, мама! Он был здесь! Я снял, чтобы надеть запонки…
— Я вообще женился в белой рубашке. Собственно, и без галстука…
— Вспоминай, куда ты выходил…
— Я не выходил! Позвоните в Пикколиньо!
— А что, он может быть там?
— Дурак, Джо волнуется!
— Сам дурак! Я-то ничего не терял…
— Прекратите оба! Как маленькие! Франко, давай еще раз попытаемся вспомнить: ты вышел из душа, надел брюки…
— Сначала трусы…
— Джако, замолчи!
— Я просто пытаюсь восстановить цепочку…
— Он прав, иначе не вспомнить. Значит, трусы, носки и брюки…
— …Ты надел одновременно.
— Ха-ха-ха, очень смешно! Мама, убери его, я его убью…
В этот момент распахиваются двери, и в комнату вплывает синьора Мария Баллиоли в ошеломляюще пышном наряде. На вытянутых руках она держит то, что все так долго и безуспешно ищут, — безупречно отглаженный фрак. В комнате на секунду повисает пауза, которая затем взрывается гулом всех
— Мария, мы чуть голову не сломали…
— А я смотрю, он помятый, в машине ведь везли…
— Синьора Баллиоли, ваш ангел Джованна могла овдоветь до свадьбы…
— Моя Мари тоже…
— Замолчите все немедленно! Господи, как хорошо мы с Альдо поженились! Тихо, в мэрии, без всяких свидетелей…
— На твоем месте, мама, я бы не афишировал отсутствие свидетелей…
— Джако, как я?
— Как всегда. Вылитый граф Аверсано. Пошли, жених…
Тот же самый день свадьбы. Пикколиньо. Действующих лиц очень много, потому что по всему дому шмыгают дети. Трое из них точно принадлежат к близким родственникам жениха, но в данный момент понять, где они, невозможно.
Цветы, различные предметы женского туалета белого цвета. Дейрдре О'Райли, рыжая женщина без возраста в зеленом шелковом платье, на лице ехидная ухмылка. Мари Аверсано-Пиньоль, французская невестка графини Маргариты. Одета с шиком, присущим только француженкам, лицо ОЧЕНЬ озабоченное. Счастливая невеста Джованна Кроу, Нижняя юбка, корсаж, — руки подняты вверх, на лице отчаяние. Говорят все одновременно, но Доди успевает вставлять реплики и в паузы.
— Нет, это решительно никуда не годится! Юбка вполне, но рюшечки на бюсте… Русская крестьянка девятнадцатого века!..
— Я вообще не помню, чтобы в каталоге было это платье. И замуж я уже не хочу. Я в туалет хочу…
— Потерпишь. Значит, так, скоростной режим. Доди, вы владеете иголкой?
— Семью языками, приемами карате, недвижимостью в Уэльсе — да, да и еще раз да! Но иголкой— нет.
— Понятно. В принципе, можно было бы и так… Корсет сшит превосходно.
— Падре будет против!
— Ха! Ты же не за падре выходишь, а за Франко! А он будет не против, я тебя уверяю…
— Ой, девочки, я начинаю волноваться. И в туалет тоже хочу…
— Ничего, злая ирландка, тебе это тоже предстоит…
— Нет, милая, я не такая, как ты. Я честная.
— Это ты о чем?
— Это я о фате. Я не буду напяливать всю эту кружевную ерунду…
— Доди, вы меня поражаете! Смысл свадьбы именно в этом!
— А фата — символ невинности!
— Мы с Жако прожили целых два года и родили Жана прежде, чем собрались к алтарю…
— Я вообще не понимаю, зачем обязательно жениться. Я же люблю Франко, он любит меня, Бог наверняка это знает…
— Мы не то чтобы были против обрядов, но в один год было очень дождливо, лоза могла загнить, а в другой было так жарко, что мы собрали лучший урожай за сорок лет…
— Смотри-ка, а выглядишь ты моложе…
— Доди, это виноградник моей семьи. Ему сто семьдесят лет. Так вот, нам просто было все время некогда…