Неукротимые удовольствия

Райт Сюзанна

Когда он потёрся своей щекой о её, Мила слегка отстранилась и провела пальцами по щетине на его подбородке.

— Тебе нужно побриться.

— Ты можешь позаботиться об этом для меня завтра.

Его пара по-прежнему работала в парикмахерской всю неделю, точно так же, как она по-прежнему пела в клубе по выходным — у стаи Меркурий не заняло много времени привести клуб в порядок, добавив новые меры безопасности. И поскольку Эмилия оказалась такой же талантливой певицей, как и её мать, Доминик не удивился бы, если бы его дочь

однажды начала выступать сама.

Несмотря на то, что Мила перешла в стаю, Винни по-прежнему считал её частью своего прайда — и, соответственно, Доминика и близнецов. Хотя Доминик давно перестал чувствовать угрозу от присутствия Джоэла, он был рад, что они с Адель вернулись в его прайд вскоре после битвы. Очевидно, теперь у них есть свои дети.

Доминик не возражал против того, чтобы его считали частью прайда Винни. Единственным человеком в прайде, с которым у него действительно были проблемы, был Алекс. Не то чтобы они не ладили. На самом деле, он считал росомаху хорошим другом. Проблема заключалась в том, что Алекс по-прежнему появлялся в спальне Доминика и Милы, когда ему этого хотелось, и никто ещё не понял, как он продолжал прокрадываться мимо их охраны.

Ещё больше нервировало то утро, когда Доминик проснулся и увидела дядюшек Милы, собравшихся вокруг кровати вскоре после рождения близнецов.

Исаак сразу же пожаловался:

— Ты не дал малышам русских имён. Почему это?

В целом, Доминику очень понравились родственники со стороны пары.

— О, звонила твоя мама. Она…

Услышав яростный крик Эмилии и боевой клич Диллона, он обернулся и увидел, что его дети дерутся за то, что казалось сосновой шишкой.

Мила раздраженно вздохнула.

— Вокруг них ещё несколько сосновых шишек.

После прекращения ссоры она заявила, что возвращается в дом с Домиником и детьми. Все остальные решили сделать то же самое, поэтому, как только все было собрано, они все вернулись в пещеру.

На этот раз время купания прошло без происшествий. Довольно скоро они с Домиником укладывали близнецов в их кровати в комнате по соседству с их собственной. Это не обошлось без инцидента, поскольку Эмилия пригрозила пукнуть Диллону в лицо, пока он спал. И зачем ей это понадобилось?

— Потому что, — был ответ Эмилии.

Вернувшись в комнату, которую она делила с Домиником, Мила вздохнула с облегчением. Помещение не сильно изменилось, когда она переехала, поскольку она не привезла с собой много вещей. Но её маленькие штрихи сделали комнату менее мужской.

За эти годы здесь стало больше их пространства, в отличие от комнаты, в которую она просто переехала. На комоде стояли собранные ими безделушки. Семейные фотографии теперь висели на стенах. Фотографии близнецов в младенчестве были вставлены в рамки и расставлены на полках.

Она сбросила туфли.

— Я собираюсь принять душ. Если хочешь присоединиться… — Руки схватили её за бедра и притянули обратно

к твёрдому телу. — Ну, привет.

Доминик откинул её кудри в сторону и поцеловал в затылок.

— Если ты не хочешь, чтобы бретельки снова порвались, сними майку.

Брови Милы приподнялись.

— Не теряешь времени даром, приступая к работе, не так ли?

— Нет. Я весь день думал о том, чтобы раздеть тебя. — Он провёл языком по веснушке у неё на затылке, а затем подул на неё. — Сними это.

Мила вздрогнула от ощущения его прохладного дыхания на своей шее.

— Мне нужно в душ.

— Ты можешь принять душ после. Теперь руки над головой. Хорошая девочка.

Он сжал в руках дно её майки и снял её, обнажив всю эту аппетитную плоть. Он напевал, его губы касались её щеки.

— Мне нравится этот лифчик. Чёрный. Шёлковый. Кружевной. Но он мешает. — Одной рукой он расстегнул застёжку и снял её.

— Быстро ты, GQ.

С мягким смешком Доминик провёл рукой по её гладкой спине и запустил пальцы в её волосы.

— Рот.

Она повернула к нему лицо, её губы приоткрылись, и он завладел её ртом. Жадный. Собственнический. Почти дикий. Она пососала его язык, и он застонал, решив, что она пососёт что-нибудь ещё позже.

Мила откинулась назад и запустила руку в его волосы, пока он щипал её за соски. Её нервные окончания ожили, и каждое нажатие на соски посылало всплеск удовольствия прямо к клитору. Да, это было приятно. Как и руки, которые сейчас сжимали её грудь.

Она растворилась в нем, зашипела, когда он провёл зубами по её плечу. Он знал каждую её кнопку. Знал, как свести её с ума от желания. Знал, как довести её до такого отчаяния, что она умоляла.

Её кошка мурлыкала, тёрлась об него, оставляя на его коже свой запах. Заявляя о своих правах. Предупреждая других женщин. Убедившись, что он знает, кому принадлежит.

Проведя руками по восхитительной коже своей пары, Доминик расстегнул ширинку её шорт и позволил им растечься по полу. Вид черных кружевных стрингов, украшенных маленькими красными бантиками, заставил его с трудом сглотнуть — они были одними из его любимых. Особенно потому, что потребовалось всего лишь немного потянуть за эти бантики, чтобы развязать их, и шнурок упал. Это было похоже на разворачивание подарка.

— Очень хорошо, что я не знал, что сегодня на тебе ещё и этот маленький кусочек кружева, иначе мой член был бы таким болезненно твёрдым, что я сомневаюсь, что смог бы ходить, не хромая.

Развязав узлы на её стрингах, он позволил им упасть на пол и крепко стиснул сердцевину.

— Моя. — Он просунул палец между её складок, как раз вовремя потирая клитор. И раздался тот тихий стон, который он любил. — Давай посмотрим, сможем ли мы заставить тебя издать этот звук снова.

Он поймал её клитор двумя пальцами и скользнул ими вперёд, поглаживая с обеих сторон маленький бугорок.