Неукротимый враг
Шрифт:
В общем, обвиняли друг друга за случившуюся трагедию.
Она села на пуфик лицом ко мне, закинув ногу на ногу и сцепив пальцами колени. Все ее движения были грациозны, и она вполне отдавала себе в этом отчет. Она осознанно повернула передо мной свою красивую голову с разметавшимися волосами.
— Я скажу вам, из-за чего была ссора, если вы обещаете мне ничего не предпринимать.
— Чего я не должен предпринимать?
— Не должны предпринимать ничего, что бы остановило Кита. Это было бы предательством.
— Остановить
— Сначала обещайте.
— Не могу, миссис Себастьян. Я вот что вам пообещаю: я не совершу ничего, что могло бы повредить вашей дочери.
— Но не Киту?
— Если окажется, что их интересы расходятся, я сделаю все, что могу, для Сэнди.
— В таком случае — скажу. Он хочет увезти ее за границу.
— Несмотря на внесенный залог?
— Боюсь, что два. Он говорил о Южной Америке.
— Мысль явно неудачная. Вернуться в Штаты ей будет очень сложно, да и ему — тоже.
— Знаю. Я говорила ему об этом.
— Где он планирует раздобыть денег на поездку?
— Боюсь, у него в планах растратить казенные деньги. Кит уже на грани срыва. Для него невыносима сама мысль о том, что Сэнди предстанет перед судом, а возможно, и сядет в тюрьму.
— Она ведь еще в психиатрической клинике, да?
— Не знаю.
— Так позвоните туда и выясните.
Бернис прошла в кабинет, закрыв за собой дверь. Я слышал, как она говорила, но не мог разобрать слов. Когда она вышла, на ее лице застыло испуганное выражение.
— Он забрал ее из клиники.
— Когда?
— Около часа назад.
— Сказал им, куда?
— Нет.
— Может, он хоть на что-то намекнул вам?
— Утром он говорил, что полетит в Мехико, а оттуда, возможно, в Бразилию. Но он не улетит, не сообщив сначала мне. Хочет, чтобы и я полетела.
— А вы сами хотите?
Она покачала головой:
— Считаю, никому из нас не нужно улетать. Надо оставаться здесь и бороться до конца.
— Молодчина. Правильно считаете.
От моей похвалы глаза у нее зажглись, но вслух она произнесла:
— Нет, если бы я была молодчиной, с нашей семьей не произошло бы этого несчастья. Все ошибки совершила я сама.
— Не хотите назвать их?
— Если сумеете набраться терпения и выслушать. — Она помолчала с минуту, собираясь с мыслями. — Вообще-то, не испытываю желания говорить об этом подробно. Сейчас не время, да и сомневаюсь, стоит ли говорить именно вам.
— А кому стоит?
— Нужно бы Киту. Он все еще мой муж. Беда в том, что мы прекратили говорить уже много лет назад. Начали игру, решив делать вид, что все у нас в порядке, даже не признаваясь друг другу в этом. Кит должен был быть молодым, шагающим вверх по служебной лестнице специалистом, а я — образцово вести дом, давая ему чувствовать себя настоящим мужчиной, что для Кита весьма трудно. Сэнди же должна была радовать нас обоих хорошей успеваемостью в школе и безупречным поведением как в мыслях, так и в
— И все-таки повторяю: вы — молодчина.
— Не старайтесь меня утешить. Я не заслуживаю этого.
Но она закрыла глаза и наклонилась, приблизив ко мне лицо. Я коснулся его руками, ощущая ее губы и теплое дыхание на своих пальцах.
Через некоторое время она выпрямилась. Лицо ее стало спокойнее. На нем вновь появилось гордое выражение, делающее его красивым. Она спросила:
— Хотите есть? Давайте, приготовлю вам что-нибудь.
— Не назвал бы это хорошей мыслью.
— Почему?
— Вы же сами только что сказали. Люди не должны играть, делая вид, что все у них в полном порядке.
— Разве это — то, что я стала бы сейчас делать?
— Это — то, что сейчас стал бы делать я. Мы должны заняться кое-чем другим.
Она неверно истолковала мои слова и метнула на меня холодный вопросительный взгляд:
— В самом деле?
— Я вовсе не флиртую с вами. Но вынужден задать вопрос, который, возможно, смутит вас. Он касается половой жизни Сэнди.
Она вздрогнула. Вскочив с пуфика, она отошла от меня в другой конец комнаты.
— Насколько ваша дочь осведомлена в вопросах секса?
Медленно повернув голову, она пристально посмотрела мне в глаза.
— Не имею ни малейшего представления. Никогда не говорила с ней на эту тему.
— Почему?
— Я полагала, она узнает обо всем этом в школе. У них там есть такой предмет. В общем, я считала себя недостаточно квалифицированной для таких бесед.
— Почему?
Она рассерженно посмотрела на меня.
— Не понимаю, почему вы столь настойчиво хотите обсуждать именно эту тему. Она здесь абсолютно ни при чем.
— Люди часто отвечают мне именно так, когда речь заходит о самом главном для них в жизни.
— Секс — вовсе не «самое главное для меня в жизни». Для меня он что есть, что нет. Мы с Китом... — как бы услышав себя со стороны, она осеклась.
— Так что вы с Китом?
— Ничего. Вы не имеете права задавать мне такие вопросы.
Я подошел к ней.
— Скажите мне только одно. Что произошло с Сэнди этим летом — это описанный ею случай в дневнике, который вы замалчиваете?
— Вряд ли он уже имеет значение.
— Все имеет значение.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
— Вы так действительно считаете, да? Никогда еще не встречала таких, как вы.
— Не будем переходить на мою личность. Сэнди описывала свои ощущения от ЛСД?
— Частично — да. Кстати, совсем забыла. Доктор просил передать вам, что препарат, который вы дали ему для анализа, — ЛСД низкого качества. Сказал, что это помогает объяснить реакцию Сэнди.
— Меня это ничуть не удивляет. Что еще помогает объяснить ее реакцию?