Неукротимый враг
Шрифт:
— Черта с два — я! Джаспер сам до этого додумался.
Миссис Марбург допустила крупную ошибку, проговорившись, и сразу поняла это. От глаз выражение страха начало расходиться по всему лицу.
— Джаспер сказал тебе, что это он убил Марка? — спросил я.
Она взвешивала долговременные последствия своего ответа и наконец ответила:
— Не помню. Это было очень давно, и я была в ужасном состоянии.
— Ну, раз не помнишь, что поделаешь. Может быть, пленка вспомнит. — Я протянул
— Обожди, — остановила меня миссис Марбург. — Сколько возьмешь, чтобы прекратить все прямо сейчас? Просто чтобы уйти отсюда и забыть про нас? Сколько?
— Я еще не обдумывал этот вопрос.
— Обдумай сейчас. Предлагаю тебе один миллион долларов. — Задержав дыхание, она добавила: — Свободные от налогов. Ты мог бы жить, как король.
Подняв голову, я осмотрелся вокруг.
— Так, что ли, живут короли?
Хэккет проговорил со своего табурета, на котором он восседал, словно истукан:
— Бесполезно, мать. Наше предложение обернется против нас же самих. Лучше прекратим с ним вообще разговаривать, как ты сказала.
— Ты слышишь меня? — повторила миссис Марбург. — Миллион без уплаты налогов. Это наше последнее слово. Тебе ничего не нужно делать для этого. Просто взять и уйти.
Хэккет пристально наблюдал за выражением моего лица.
— Напрасно тратишь время, — сказал он ей. — Ему нужны не наши деньги. Ему нужна наша кровь.
— Замолчите оба. — Включив магнитофон, я прокрутил пленку немного назад и опять услышал голос Дэви:
— ...либо лжете мне сейчас. Так когда же и кому именно?
Затем тихий голос Лорел:
— Не надо со мной так, Дэви. Я не лгала ни тогда, ни теперь. Человек, которого задавило поездом, действительно был твоим отцом.
— Вчера вечером вы говорили другое. Говорили, что мой отец — Стивен Хэккет.
— Так и есть.
Я посмотрел на Хэккета. Он напряженно вслушивался, не сводя глаз с моего лица. Его собственное лицо странным образом осунулось, а черты заострились. Презрительный взгляд сменился выражением застывшего ледяного одиночества.
Дэви сказал:
— Не понимаю.
— Я и не хочу, чтобы ты понимал. Не хочу ворошить прошлое.
— Но я должен знать, кто я, — произнес он дрожащим голосом. — Должен, для меня это важно.
— Зачем это тебе? Ты — мой сын, и я люблю тебя.
— Тогда почему не хотите сказать, кто был мой отец?
— Я тебе сказала. Разве не можем мы остановиться на этом? Мы только навлечем на себя беду.
Послышался звук открываемой двери.
— Куда же ты? — спросила Лорел.
— Меня моя птичка заждалась. Извиняюсь.
Дверь закрылась. Лорел всплакнула, потом налила себе еще. Зевнула. Слышно было, как она стелила постель, закрывала
Я прокрутил ленту вперед и услышал собственный голос:
— ... прямо как адвокат, из тех, что хлебом не корми, дай только языком почесать.
Мне возразил голос Лорел:
— Дэви этим не ограничивается. Он не только говорит. И не из таких, кто любит язык почесать. Он серьезный парень.
— В чем же он серьезный?
— Хочет вырасти, стать настоящим человеком и приносить пользу людям.
— По-моему, он просто-напросто дурачит вас, миссис Смит, — слушал я свой странный голос, говоривший эти слова так давно.
Я опять прокрутил пленку вперед и услышал уже знакомый звук открываемой входной двери. Лорел спросила:
— Чего ты хочешь?
Ответа не последовало. Донесся только звук закрываемой двери. Затем — голос Хэккета:
— Хочу знать, с кем ты говорила. Вчера вечером мне позвонили по телефону...
— Дэви?
— Джек Флейшер. Кто такой Дэви, черт возьми?
— Разве ты не помнишь, Джаспер? — спросила Лорел.
Вслед за ударом по чему-то мягкому послышался вздох Лорел, затем раздались еще удары, пока вздохи не перешли в хрипение. Я наблюдал за человеком, называющим себя Стивеном Хэккетом. Он сидел, застыв на своем табурете. Казалось, доносящиеся до него звуки возбуждают его, перенося мысленно в квартиру Лорел. Я нарушил молчание:
— Чем ты бил ее, Джаспер?
Он выдохнул из груди воздух, слегка подвывая. Даже его мать отвела от него глаза. Я переадресовал вопрос ей:
— Чем он бил ее?
— Ради бога, ну откуда же мне знать?
— Сразу же после этого он поехал к тебе. Возможно, у тебя в доме он и избавился от орудия преступления. Но думаю, что прежде всего он нуждался в моральной поддержке. Когда в тот день он вернулся сюда, домой, он привез с собой тебя.
— Это еще не значит, что я несу ответственность.
— Нет, несешь. Нельзя извлекать выгоду из убийства и не нести за него хотя бы часть вины.
— Я не знала, что он убил Лорел, — с нажимом повторила она.
— Но знала, что он убил Марка Хэккета. Не так ли?
— Узнала потом.
— Почему же не заявила в полицию?
— Он мой сын, — ответила она.
— Стивен тоже был твоим сыном. Но в его случае твой материнский инстинкт не сработал. Ты сговорилась с Джаспером убить Стивена, с тем чтобы Джаспер занял его место.
Она с ужасом посмотрела мне в глаза, словно правда о содеянном ею и сыном открылась ей только сейчас, спустя пятнадцать лет.
— Как я могла совершить такое?
В ее устах это предложение прозвучало как отрицание, но облечено оно было в форму вопроса. И я ответил на него: