Неуловимая коллекция

Гусев Валерий Борисович

Без двух минут двенадцать… Ничего подозрительного. Во дворе все уже спало, укрытое снегом. Только въехала чья-то запоздалая машина и притулилась в уголке, за гаражами.

И тут раздался телефонный звонок. Я вздрогнул от неожиданности, кажется, даже подпрыгнул и сразу нырнул под одеяло. А через полминуты рядом со мной оказался Алешка и прошептал мне на ухо дословно следующее: «Я обиделся на тебя, полковник, до слез. Только плакать буду не я, а твои родственники. Попрощайся с ними».

Глава II

ЧТО,

ГДЕ, КОГДА?

В синем небе медленно и плавно кружились снежные хлопья. А вокруг фонарей, как бабульки на вокзале, суетились снежинки - то ли хотели погреться, то ли боялись опуститься на холодную землю.

Снег все падал и падал. А мы раз за разом прокручивали и прокручивали эту ужасную кассету. Хоть бы за что-нибудь зацепиться, найти тот кончик, с которого можно было бы начать разматывать эту загадку. Однако никакой полезной информации, как говорит папа, снять с пленки не удавалось.

Обычная кассета «ТДК». На девяносто минут. На одной стороне - группа «Дизайн», а на другой - ровный и спокойный голос диктует нашему папеньке жесткие условия.

А жизнь за окном шла своим чередом. Вот взревел во дворе мотор, и, как всегда, с визгом рванул с места шикарный «мерс» крутого Вадика-Гадика - он отправился по своим крутым ночным делам. Вот яростно затявкала крошечная дворовая шавка по имени Атос. Папа говорит, что песик страдает комплексом неполноценности: считает, что такое звучное имя ему дали в насмешку, а потому разражается оскорбленным брехом всякий раз, когда его так называют. Вот скоро зазвенят на лестнице пустые бутылки в авоське - наш сосед Фролякин отправится обменивать их на одну полную.

В общем, привычные, знакомые звуки родного двора, которые ни с чем не спутаешь. У бабушки, например, звуки во дворе совсем другие. Но тоже характерные: то цепь на колодце зазвенит, то соседская корова замычит, то петух на заборе заорет…

И тут-то меня вдруг осенило. Ведь кассета записывалась явно не в студии, а в какой-то обычной обстановке. И на ней тоже есть посторонние звуки. А что, если их проанализировать? Может, догадаемся, где она хотя бы была записана. А там уж доберемся и до ее автора. И такое этому творцу устроим - мало не покажется! Обе клюшки об него обломаем.

– Леха!
– закричал я так, что он вздрогнул.
– Слушаем еще раз!

– Двадцать раз уже слушали, - буркнул он.

– Крути в двадцать первый. И слушай внимательно не голос, а фон. Понял? И запоминай.

Прослушали. Запомнили.

Ворона каркала. Петух кукарекал. Свистки парохода звучали над водным простором. Колокольный звон вдали слышался. Часы пробили четыре раза. И два каких-то голоса бормотали - мужской, хриплый, и женский, визгливый. Как будто в соседней комнате. Или в коридоре:

«- Ща на крышу полезу, добры люди. Там конь загнулся.

– Успеешь, Ваня. Сперва

кран почини».

Я еще раздумывал над услышанным, а Алешка уже выдал свою версию:

– Это у нас на даче записывали, - уверенно сказал он.

– Бред кошачий, - не менее уверенно отреагировал я.

– Да? А вороны? Ты слышал, они каркали?…

– Вороны и здесь каркают, - возразил я.
– Вон они, послушай утречком, - и показал за окно, на помойку.

Но Лешка это возражение проигнорировал.

– А петухи? Тоже орут?

Петухи - да. В Москве их маловато.

– Помнишь, - продолжал гнуть свое Лешка, - у нас сосед справа, полковник такой военный? У него петух в сарае живет…

Я промолчал - возразить было нечего. И полковник есть, и Генерал - так сосед своего петуха называл. Наверное, у него тоже комплекс. Из-за того, что сам до генерала не дослужился.

– А слева сосед, - напористо аргументировал младший братец, - он от «Дизайна» тащится. Понял? А по реке пароходы ходят, забыл? И церковь в Васильевском звонит. Все ясно!
– Но тут он вдруг оборвал сам себя, и хохолок у него на затылке спрятался.

– Ты чего?

– Думаю! Как они дохлого коня на крышу затащили? И зачем?

Да, действительно. Все вроде сошлось, а конь не вписывается.

– И пароход тоже, - сник Алешка.
– Какие зимой пароходы?

Мы растерянно посмотрели друг на друга. Так все гладко шло, а тут вдруг конь вмешался. И пароход…

– А может, это не пароход, а тепловоз?
– задумчиво проговорил Лешка.

Я подумал немного и покачал головой. Нет, тепловоз совсем не так гудит - он гудит густо, долго, напористо. А этот свистит прерывисто и, можно сказать, легкомысленно. На что-то похоже…

А, вспомнил! Так свистел электровоз на детской железной дороге в Кратове.

– Во!
– Лешка поднял большой палец.
– Все сошлось. И церковь там есть. И вороны каркают. И петухов там навалом!

– И дохлых коней на крыше полно, - добавил я.

– А что?
– яростно уперся Алешка.
– Не бывает, что ли, такого? По телику показывали - тетка корову в ванной держит!

Да, корова в ванной - это еще круче, чем конь на крыше.

– Поехали.
– Алешка решительно соскочил с тахты.
– На месте проверим, что там за конь такой у этих бандитов завелся!

Поехали… У нас даже на метро денег нет.

– У соседа займем.

– Когда это ты у него деньги видел?

– Да не деньги - машину!

Это мысль. Наш сосед Фролякин двадцать лет назад (нас еще и в помине не было) купил машину. И ни разу на ней не ездил. Во-первых, у него не было прав, а во-вторых, он никогда трезвым не был. Сядет иногда за руль, покрутит его, пофырчит вместо мотора, побибикает губами - и все, вся его поездка. Но зато нашим ребятам давал покататься по двору. Взад-вперед. От помойки до помойки…