Неуловимый Вальтер
Шрифт:
— А разве это не опасно? Открытое и оживленное место, — предупредил Молния.
— Напротив, оживленное место самим богом предназначено для встреч и бесед. Вам остается позаботиться, чтобы полицейские и агенты во время нашей встречи не заглядывали в это кафе.
— Это не в моих силах.
— Вы выскажете желание обследовать район, в котором это кафе.
— Когда?
— Ну, скажем, двадцать третьего этого месяца. В семнадцать часов. Запомнили?
— Не забуду.
— Хорошо, Молния. Я пошел. Не вздумайте случайно переиграть! Иначе, я снова предупреждаю, вам
— Не пугайте, прошу вас. С меня и так хватает и этой службы, и этой скотской жизни. И зачем меня мать родила? Чтобы я дожил до этого сумасшедшего времени?
— Вы уже начали...
— Нет, идите. Я приду туда, в кафе.
Вальтер оставил на столе крупную ассигнацию и ушел. Агент обхватил обеими руками голову и отсутствующим взглядом смотрел на посыпанную галькой дорожку. Он очнулся, когда подошел официант, чтобы рассчитаться. Когда официант отошел, на столе осталась большая сумма.
«Это не мои деньги... Вальтер оставил слишком много, — подумал агент. — Не буду брать их. А если они останутся, пойдут разговоры».
Рука протянулась, смяла деньги и сунула их в карман.
Затем агент пошел в полицейское управление и подал рапорт, что в осмотренном им районе ничего подозрительного не произошло.
МОЛНИЯ ПРИШЕЛ В «ВОЛГУ»
Прошло десять минут со времени назначенной встречи. Вальтер стал волноваться, часто оборачивался. Через мутное оконное стекло он посмотрел на улицу. Вымытый дождевой водой тротуар и проезжая дорога были пусты. Когда на небе сверкнула молния, он откинулся на стул и пробормотал:
— Молния, молния!
За соседним столом обернулась полупьяная голова и подхватила:
— Я всегда, господин сотник, не в духе, когда на небе сверкает молния. А в Сараеве часто бывает такая погода.
— О да, — согласился Вальтер, не желая вступать в разговор с пьяным человеком.
Уверенный, что Молния не сдержал слова и, вероятно, испугался рискованной работы, Вальтер постучал по столу и позвал официанта. В тот момент, когда он расплачивался, дверь кафе широко распахнулась и появился промокший Молния. Он окинул взглядом переполненный зал и направился к Вальтеру, пожал протянутую руку и начал:
— Извините, господин сотник! Непогода помешала! Пришлось добираться сюда пешком. Промок как мышь.
— Что будете пить? — спросил Вальтер.
— Что-нибудь теплое. Горячий салеп [4] , но я вам должен деньги.
Молния полез за кошельком, а Вальтер удивился:
— Какие деньги?
— За угощение в прошлый раз. Осталась сдача.
— Хорошо, потратим ее сейчас.
Вальтер заказал горячий салеп и кофе, затем спросил:
— Что нового?
Молния осмотрелся и, оцепив, что люди за соседним столом полупьяные и что их не интересует, о чем идет речь за их спинами, наклонился через стол и тихо заговорил:
4
Салеп — сладкий напиток
— У нас паника. В центре, в Загребе, злятся, что партизанам удалось захватить Штимаца. Это после того, как шеф полиции послал извещение в Загреб главному начальнику. Мне, откровенно говоря, было поручено позаботиться, чтобы извещение было передано по телеграфу. Я кое-что переписал, вот...
Молния вытащил из кармана сложенный пополам листок бумаги и незаметно сунул его Вальтеру, который быстрым взглядом пробежал по строчкам:
«...Партизаны недалеко от Высокого захватили Славку Штимаца, ответственного за службу наружного наблюдения в Сараеве, Рудольфа Вавру, учителя из Сараева, и Измета Зечевича, шофера из Высокого, когда те ехали из Сараева в Высокое. Вышеназванных увезли в Крешево...»
Это Вальтеру было хорошо известно. Единственно, что представляло интерес, так это то, что неприятель подробно был осведомлен о действиях группы, захватившей Штимаца. Откуда такие сведения? Вальтер потребовал объяснений от Молнии.
— Кое-что узнали после осмотра места происшествия. Патрули выезжали в Высокое. Об остальном не знаю.
— Попробуй выяснить, кто сообщает из Крешева.
— У меня нет доступа к тому участку работы. Там работает мой коллега.
— Подружись с ним и что-нибудь узнай.
— Вы не знаете наших отношений: никто не смеет говорить о сотрудниках и о каналах, по которым поступают сведения.
— Это ясно, но... Люди есть люди, проговариваются тогда, когда меньше всего ожидаешь. Найди способ выведать у коллеги.
— Мне дважды говорить не надо.
— Верю, Молния, — ответил Вальтер и назначил время следующей встречи для получения более обширной информации.
ШТИМАЦ У ПАРТИЗАНСКОГО СЛЕДОВАТЕЛЯ
При подъеме недалеко от Крешева Ацо предложил:
— Остановимся! Передохнем и что-нибудь решим.
Штимац, сверкая глазами, следил за каждым движением вооруженных людей. Смайо и Ацо немного отошли в сторону и о чем-то совещались, поочередно размахивая руками. Когда они вернулись, Смайо посмотрел на учителя Вавру и шофера Зечевича:
— Вы, товарищи, свободны. Можете возвращаться.
Оба остались на месте. Вавра даже нахмурился, не веря, что свободен и может вернуться.
— Пожалуйста, товарищи! — вмешался Ацо. — Идите!
Вавра вдруг осмелел и театрально воскликнул:
— Друзья, спасибо вам! Я лично убедился, что вы мирным гражданам ничего плохого не делаете. Я всем расскажу, чтобы знали...
Штимац еще больше побледнел и сильно стиснул зубы. От волнения он пританцовывал, провожая взглядом спины своих недавних спутников, исчезавших среди густой листвы деревьев. Он вздрогнул от окрика:
— Двинулись! К лесу!
Рядом со Штимацем шагал подпольщик Мишо. По обширной партизанской территории шли долго и осторожно. В Бугойне остановились на несколько часов, а затем Штимаца отвели в освобожденное Яйце для детального допроса.